Необходимо было считаться не только с пожеланиями Королевы, но и с желаниями королевской свиты. Например, у Бобо Макдональд, отвечавшей за наряды Королевы, были «особые предпочтения» (иначе известные как большой бокал джина с тоником). Однако главным желанием сэра Кристофера и его команды было не только сравняться с французами в том, что касалось еды, напитков и элегантности, но и превзойти их.

Первый раунд, однако, остался за президентом Помпиду, который на приветственном ланче в Елисейском дворце угощал гостей палтусом с гриля, жареной уткой, спаржей, сыром разных сортов и мороженым «Трианон», а также Meursault 1969 года к рыбе и Chateau Lafite Rothschild 1961 года к утке. Перед тем как сесть за стол, главы двух государств обменялись подарками. Помня, вероятно, о своей первой встрече с месье Помпиду на выставке 1948 года и об интересе госпожи Помпиду к современному искусству, Королева выбрала для него абстрактную картину Грэма Сазерленда[233] под названием «Форма у эстуария». Хотя техника Сазерленда настолько не понравилась теще посла Клементине Черчилль, что она велела сжечь портрет сэра Уинстона, бывший военный художник был любимцем королевы-матери и в 1960 году был награжден орденом Заслуг. Для госпожи Помпиду нашлась не менее современная вещь – брошь с монограммой E II R из «полированного золота, сияющего сквозь грани цитрина в окружении сквозной оправы из 18-каратного золота со стрелками из бриллиантов pavé и россыпью бриллиантов». На столе лежали также орден и лента Большого рыцарского креста Ордена Бани для господина Помпиду. Согласно предложению Роджера дю Буле, название ордена прозвучало на английском языке – of the Bath, – а не на французском – du Bain. Королеве не вручили никакие награды, так как орден Почетного легиона она получила еще во время своего предыдущего визита. Однако чета Помпиду заказала для монарха скатерть и покрывало ручной работы. Для принца Филиппа была приготовлена статуэтка кузнечика из севрского фарфора.

После обеда Королеву и герцога отвезли в резиденцию, столь же роскошную, как Букингемский дворец, – Большой Трианон в Версале, который генерал де Голль отремонтировал за большие деньги, чтобы польстить иностранным гостям. Первым в ней побывал некогда также британец – бывший премьер-министр Гарольд Вильсон. Если вся эта позолота и бархат восемнадцатого века позабавили сына химика, родившегося в Хаддерсфилде, то можно только гадать, какое впечатление эти покои произвели на гостя, занимавшего их перед Королевой, – Леонида Брежнева. Смотрители были в восторге от того, что в самом большом королевском дворце Франции наконец-то поселилась настоящая королевская семья. Однако они испытали некоторое разочарование, когда побывавшие во Франции перед визитом сотрудники штата Королевы исключили пользование гостями почти нелепо-роскошной королевской спальни с позолоченной кроватью. Королева и герцог предпочли более скромную и тихую «Спальню императрицы».