– Мы не должны забывать, что в 1940 году, когда Франция была буквально задавлена гитлеровской мощью, только Британия отказалась сдаться и спасла свободу мира, – заявил он. – Мы не забудем, что, приняв генерала де Голля на своей земле, вы дали возможность сначала «Свободной Франции», а затем и всей Франции продолжать борьбу.
Не обошлось и без красноречивой прямолинейности.
– Кажется, еще не так давно ваша страна рассматривала Экономическое Сообщество как одно из тех континентальных альянсов, которые в течение более чем трех столетий Британия упорно и успешно старалась разрушить. Со своей стороны, Франция видела в Британии страну, решительно обращенную к океану, то есть находящуюся на краю Европы. Теперь мы убедили друг друга в обратном. Впервые за более чем десять столетий народы страны Западной Европы, от Норвежского моря до Средиземного, решительно поддерживают идею экономической интеграции и политического сотрудничества.
Теперь не может быть никаких «запоздалых мыслей», твердо сказал он. Прошло всего чуть более четырех десятилетий, и стало ясно, что он был совершенно неправ. Однако в тот вечер
Наконец, Королева поднялась, чтобы обратиться к гостям с речью, которая к этому времени подверглась более тщательной дистилляции, чем пятизвездочный коньяк. Некоторые – хотя и не все – сделанные ей поправки были приняты. Министерству иностранных дел удалось вернуть кое-какие из своих формулировок. В своем варианте речи Королева написала: «Теперь существует надежда, что нашим старинным взаимоотношениям может быть придано новое измерение». В тот вечер слова «может быть» заменили на «будет». И Министерство иностранных дел значительно улучшило то, что сегодня назвали бы «масштабным предвидением» – в конце концов, в речи остался «поворотный момент истории». Кто настоял на том, чтобы снова вернуть в речи эту строчку? Возможно, сам премьер-министр? Последнее слово в таких делах всегда остается за Даунинг-стрит. В конце битвы проектов речи между самым еврофильским правительством Британии и от рождения осторожной Королевой и ее придворных оказалось, что их силы равны. В речи был раздел, который не претерпел никаких изменений, получил одобрение всех составителей. Это было замечание, которое привнесло в тот вечер столь желанную нотку веселья.
– Пусть при движении мы придерживаемся левой или правой стороны дороги, – сказала Королева. – Но мы движемся в одну сторону.
Хотя с речами было покончено, вечер, конечно, продолжался. Главы двух государств прошли в Зеркальную галерею Версаля на послеобеденный прием, куда были приглашены 2000 человек. «Великолепный прием в Зеркальной галерее омрачили лишь прожекторы телевизионщиков и толкотня выдающихся французов и француженок, локтями пробивавшихся поближе к Королеве и герцогу Эдинбургскому», – сообщал в своем отчете сэр Кристофер Соумс. Французские СМИ были очарованы. По словам