Вскоре же из Петербурга пришли вести о том, что до Александра II дошли слухи о скобелевских подвигах в Кокандском походе, о подробностях его женитьбы и последовавшего затем развода. Уверяли, что, когда Скобелев являлся государю в Зимнем дворце, Александр II, указывая пальцем на генеральские эполеты и ордена, полученные в Туркестане, сказал: «Все это ты должен еще заслужить».

С этим нелестным для него предложением М.Д. пошел в турецкий поход в 1878 году[672].

Ему нужно было во что бы то ни стало заслужить; вместе с тем он, по-видимому, хотел сделать это в возможно широком масштабе.

Газеты несли одну за другой вести о подвигах Скобелева. То он с Гурко шажком разъезжает под гранатами; то умывается за бруствером под турецкими пулями. Перо г. Немировича-Данченко ясно расписывало подвиги «белого генерала»[673]. Мы же, знавшие Скобелева по Туркестану, разводили руками, не будучи в состоянии понять, «что сей сон обозначает» и «в скольких смыслах оное понимать надлежит». Многие решили на том, что чего, дескать, на свете не бывает; переродился человек, и делу конец.

Прошло еще немало времени, и мы узнали о смерти Скобелева. Пошли проникшие даже и в печать слухи о какой-то «оргии, о каком-то афинском вечере, о том, что Скобелева погубили его обычные и прежде половые излишества.

Однако же среди многих туркестанцев, которые знали Скобелева более или менее близко, сложился и, как кажется, установился несколько иной взгляд, который всецело разделяю и я.

Скобелев, человек органически не приспособленный к сколько-нибудь свободному (без особых усилий) проявлению того, что разумеется под личной храбростью, должен был заслужить и желал сделать это в возможно широком масштабе.

Нервный и впечатлительный организм этого человека, подорванный ненормальностями половой жизни, органически неприспособленный к относительно спокойному реагированию на впечатления, бившие по слабым нервам так, как, несомненно, били по ним прогулки с Гурко, умывания за бруствером, разные «зеленые горы» и прочее, привели к тому, что сердце этого безвременно погибшего человека представляло собой, по свидетельству врачей, отмеченному в свое время и в печати, дряблый, растянутый мешок. После этого нужно было очень немногое для того, чтобы окончательно добить человека, который, очевидно, не знал и не соразмерял своих органических сил.

Я остаюсь при том убеждении, что Скобелева погубила турецкая кампания или, шире, грандиозность того подвига, который он взял на себя и который органически был для него, безусловно, непосильным.