Не все англичане разделяли жесткость Черчилля. Скажем, посол Британии в Москве Кларк-Керр пытался объяснить премьеру: “У русских отсутствует понимание тех тонкостей, тех чувств, которые мы питаем к союзнику, ради которого вступили в войну… они неспособны оценить значимость общественного мнения… Советы, видимо, находятся в недоумении и не понимают, почему англичане проявляют такой интерес к вопросу, не затрагивающему прямые британские интересы”. Ни Рузвельт, ни Черчилль на встречах в Тегеране и Ялте не выражали своего несогласия с советской интерпретацией понятия “демократия”. Почему реализм был хорош тогда и перестал устраивать западных союзников теперь? Когда Черчилль рисовал свои проценты, он достаточно хорошо знал советскую систему. Кларк-Керр напоминал своему правительству, что “слова сотрудничество и демократия имеют различное толкование в Советском Союзе и на Западе”. Сам Черчилль склонен был думать, что Москва имела основания для беспокойства, когда американцы не уведомили ее о бернских контактах с представителями германских вооруженных сил.

Находясь под английским давлением, Рузвельт написал свое известное письмо Сталину от 31 марта 1945 года. Если в Польше не будет создано что-то, что было бы большим, чем «лишь слегка замаскированное нынешнее варшавское правительство», американский народ «будет считать ялтинское решение невыполненным». В ответе Москвы от 7 апреля говорилось, что причиной тупика в польском вопросе являются усилия американского и польского послов в Москве изменить ялтинские соглашения. Если эти послы будут строго следовать линии, выработанной в Ялте, спорные вопросы будут решены в ближайшее время. Сразу по получении этого письма Рузвельт написал в Лондон: «Мы должны самым внимательным образом оценить последствия курса Сталина».

Американская дипломатия до последних дней Рузвельта гасила тот очаг противоречий, на взрыв которых до последних дней рассчитывал Гитлер – противоречия западных союзников с Советским Союзом. 11 апреля президент Рузвельт послал Черчиллю телеграмму, в которой безоговорочно утверждал: «Я бы предпочел минимизировать советскую проблему настолько, насколько это возможно, потому что подобные проблемы, в той или ной форме, как кажется, возникают ежедневно и большинство из них получает то или иное разрешение, как, скажем, бернский эпизод». (Президент имел в виду встречи в Швейцарии весной 1945 года Аллена Даллеса из ОСС и генерала СС К.Вольфа, вызвавшие чрезвычайное подозрение Сталина. – А.У.). Рузвельт просил Черчилля не придавать делу эмоциональную окраску.