Потом начинают выкликать согласно русскому алфавиту. Первые три буквы – А,Б,В. С каждой названной фамилией растет неукротимое желание тоже оказаться в этом списке. Большинство оказались, даже мой сосед-пессимист доктор Хакебайль. Судя по виду, он страшно доволен. Зачитывают фамилии, начинающиеся на букву К. На очереди Л и М. Старый инвалид по фамилии Кале, схватив меня за руку, спрашивает:

– Вы не слышали? А мою фамилию тоже назвали?

В голосе его беспокойство и отчаяние. Нет, его фамилии я не расслышал. Старик печально и беспомощно глядит в пол. Что поделаешь, друг? Я с удовольствием сообщил бы тебе что-нибудь радостное, но… Доходят до буквы Р. Кажется, мое сердце вот-вот остановится. И в этот момент я слышу свою фамилию. Чувствую, как сковавшая грудь судорога отходит. Ждать завершения я просто не в силах. Уложить рюкзак и чемодан – полчаса. Потом раздать товарищам, которым повезло меньше, все лишнее, что точно не понадобится в дороге. Мне еще предстоят печальные минуты. Прощание со многими хорошими друзьями и при каждом рукопожатии ощущать себя немножечко дезертиром.

Передо мной стоит Хассенбах.

– Услышал, как зачитали твою фамилию, – с чуть смущенной улыбкой говорит он.

– А вот своей не услышал. Разумеется, по-другому и быть не могло, – продолжает он. – Но ничего. Дойдет очередь и до меня. Не сразу, как некоторые считают, но я уеду.

Мы уселись, чтобы в последний раз поговорить. И мои, и его мысли унеслись на родину.

– Вот приедешь домой, – говорит Хассенбах, – и тебе придется полностью перестраиваться. Долгие годы несвободы изменили нас, и, вполне возможно, ты будешь болезненно воспринимать перемены, когда столкнешься с проблемами вновь обретенной свободы и растеряешься, оказавшись подхваченным новым и незнакомым тебе течением. Но терпение поможет тебе вернуться к жизни, к культуре, от которой ты однажды оказался отрезан. Долго ли, коротко ли, но пелена прошлого будет нависать над всем, что тебе пришлось вынести. И когда придет час, когда ты вновь ощутишь мелкие неприятности жизни, задумайся над тем, что лишь добрая судьба вырвала тебя отсюда и снова привела домой. Задумайся над тем, что стало бы с тобой, не будь этой судьбы. И ты успокоишься и осознаешь величие своего счастья. И не забудешь нас, и посвятишь частицу себя нам. Время твое не терпит. Ты должен идти. Вон грузовики уже наготове. Все вы – аванс, временный задел для берлинской конференции, которая начнет работу в ближайшие недели. А нас оставляют здесь в качестве политического залога русских. В вашем лице нас сегодня лишают лучших друзей. Но мы уверены, что эти наши друзья еще поборются за нас дома. И не забывай, что скоро Германия вновь объединится. Этим вы поможете себе, этим вы поможете нам.