— Зарубин, ты очень правильно говорил о чувстве патриотизма, это твои мысли или ты где слыхал о них?

Витя смутился:

— Может, и не мои. В армии меня так воспитывали: ухаживать за пушкой, чистить ее, следить за ней. И весь наш расчет любил ее как родную, ведь труд вкладывали и знали, будет обхожена — будет и снаряды посылать точно, в цель, значит. А командир придет — и первый вопрос: «Как наша защитница, не обижена вами? Ведь с ней вам Родину защищать…» Вот как говорил командир. Теперь уж сами определите, чьи слова мы записали в своем обязательстве…

Выборы в Верховный Совет… Теперь, когда мы уже не один раз выбирали депутатов в высший орган государственной власти, подготовка к этому торжественному дню, встречи с кандидатами в депутаты, сама процедура выборов стали привычным для нас праздником, которого мы ждем, заранее представляя себе, как все будет. А тогда — тогда выборы проводились впервые, и все было вновь и волновало каждого.

Выборы были назначены на 12 декабря. Засев с карандашами в руках над нашими цеховыми планами, графиками, хорошенько все рассчитав, тщательно взвесив, какими ресурсами располагаем, мы приняли решение осилить годовой план ко дню выборов. И коллектив сталеваров принял на себя это обязательство, зная, что оно может быть выполнено лишь ценой колоссального напряжения всех наших сил. К тому же усложнились марки стали.

— Как думаете, пойдем на тридцать плавок сегодня? — Самусий Карпович Хроничев, только что принявший смену, окинул вопрошающим взглядом свою бригаду.

— Нет, тридцать плавок не осилим, — с сожалением говорил старший сталевар, — да и вагранка даст ли такое… Двадцать четыре поднимем, а чтобы по тоннажу выдать больше — давайте работать полным весом, конвертера уже порядком находятся в работе, можно и больше чугуна заливать, чем обычно — и тоннаж будет нормальный.

Заговорили и вагранщик и ковшевой с чугунного ковша, все всё обсудили и приступили к работе…

Работа ладилась, не заметили, как полсмены пролетело — уже гудок на обед. Гудок гудком, а сталеварам пока что не до еды.

— В копилке, считай, пятнадцать плавок, — увидев, что я подошла, на ходу бросил мастер, — если и дальше так… — и, не закончив мысль, стал всматриваться в пламя, чтобы не прозевать момента конца плавки. Шел последний период. Хроничев не отрывал взгляда от пламени, посматривал на секундомер.

Шум в конвертере затих, быстро укорачивалось пламя, здесь мгновения решают качество металла — вот Хроничев уже поднял правую руку, он, кроме пламени из конвертера, никого и ничего не видел. Резкий взмах рукой — и конвертер наклоняется в горизонтальное положение, из него летят мириады искр, газы с буроватым оттенком.