Тут Косоротиков даже работу прекратил, видимо, представилась эта памятная ему картина.

— Мне бы, — продолжал он, — сразу кричать и огонь тушить, а я бросился за врагом, что поджог учинил, тем временем пожар разгорался. Настиг я того идола и рогатиной его, как медведя, чуть ли не насквозь проткнул, а сам кричу и, поняв, что надо пожар быстрее тушить, а то зерно пропадет, — а это жизнь для всех наших людей, бросился к амбару и уж не видел горит, не горит, только знаю зерно надо спасти, как и чем те ворота я вскрыл, не помню, но выломал их. Тут и люди прибежали, огонь потушили — зерно, слава богу, спасли. А я вот обгорел тогда весь. Но вот на лице новая кожа выросла уж не мужчинская видать, а бабья.

Так просто закончил он этот рассказ, поплевал на ладони и опять начал шпалы тесать топором.

— Выходит ты, Пантелей, мужик смелый, а чего же ты перед старшим лейтенантом чуть не дрожишь?

— Как это дрожишь? — с приподнятым топором даже остановился в недоумении Косоротиков, — ничего не дрожу. Только ладный он командир, смело воюет, а на лице даже вроде подсмеивается над фрицем. И бомбы летят, и пули — ему все это нипочем. Вот какой он! Я как посмотрю на него, так душа отходит и к тому же голос у него командирский, скажет, как отрежет и тогда исполнять также хочется.

— То-то ты ему все больше порцию норовишь отнести в свое дежурство, — шутит повар, проникаясь все большей теплотой к другу.

— Да, Пантелей, шпалы ты делаешь, пожалуй, лучше, чем я щи солдатские, — заключает Никита Сазонович.

Мы укладывали на железнодорожное полотно пахнувшие свежей хвоей шпалы, меняли подкладки, пускали в дело снятые со старых тупиков костыли. Как только путь был отремонтирован, бронепоезда снова продвигались к переднему краю. Однако с одних и тех же позиций совершать налеты на врага становилось все опаснее. Противник уже раза три брал нас в вилку, а на четвертый прямым попаданием разворотило зенитную площадку, и мы потеряли двух бойцов.

Необходимо было строить запасные огневые позиции, иными словами, новые ветки.

В боевых условиях соорудить земляную насыпь и уложить новый путь довольно сложно, это требовало и умения, и опыта, а специалистов у нас не было. С чего начать, как организовать строительство в столь необычных условиях и собственными силами? Решили обсудить этот вопрос со всеми командирами.

— Включить надо коллективный разум, — подсказывал комиссар.

И собрались все. К общему удивлению первым слово попросил обычно немногословный командир второго бронепоезда.

— На первый взгляд, строить не с кем и нечем. Но и не строить нельзя: бронепоездам нужна «отдушина», а то железная дорога — наше поле боя, прямиком тянется до самого Волхова. Позиции же надо менять, дезориентировать врага. Стало быть, будет с кем и будет чем строить: ведь ремонтируем самостоятельно путь! Вот что я вам скажу: все боевые расчеты будут работать после огневых налетов и после того, как приведут в порядок материальную часть. И запасные позиции построим!