— Все готово! — сообщает сержант.

Оставляю машину на холостых оборотах и выбираюсь через верхний люк — проверить работу, затем — посмотрела во все стороны: не вижу первого танка, куда запропастился младший лейтенант? Вдруг в поле зрения попадают сразу три машины. Всматриваюсь, вся напрягаясь — может, и наш первый танк случайно здесь? Но нет, непохоже, это никак не танки. Да, что за чертовщина? Кликнула командира третьего, замыкающего танка, а он уже здесь, стоит на танке сзади меня и подает свой бинокль. Сверху в бинокль ясно видны были идущие одна за другой три машины. Может пехота наша подтягивается?

Но машины какие-то необычные, похоже это бронетранспортеры.

И вдруг!.. Чувствую внутри все холодеет, ноги подкашиваются — на бортах черно-белые кресты. Да это же фашисты.

— По местам! — крикнула я каким-то чужим голосом. Мгновение и все были на своих местах.

Стоило только сесть на свое теперь уже законное место, как силы удесятерились. Никакого страха и полная уверенность в свою мощь. Посмотрела сквозь щель щитка механика-водителя и теперь уже невооруженным глазом увидела вражеский транспорт. Машины двигались медленно, неуверенно и казалось даже останавливались, видимо, ища дорогу.

Вначале они шли по направлению к нам. И первое решение было подпустить их поближе, тем более мы им не видны и в упор расстрелять, но вдруг они повернули в сторону, куда ушел наш первый танк.

В этот момент руки, держащие рычаги так напружинились, что думалось танк сейчас двинется не по земле, а взлетит в воздух, и все это войско превратит в крошево.

— Вот сюда наперерез, чтобы ни в коем случае не ушли, — вслух командовала я сама себе, и решительность в действии дошла до неистовства. Спасти наш танк во что бы то ни стало! Настолько сильным было желание своими танками давить врага, гусеницами перепахивать эту нечисть, что в какое-то мгновение забыла про огневую мощь: все-таки первый бой на танке.

Машина, словно разъяренный зверь, рванулась наперерез вражеским бронетранспортерам.

Как выключался и включался главный фрикцион, как происходило переключение скоростей, как осуществлялись развороты и повороты машины, — все это никак не зафиксировалось в памяти. Одно, что было перед глазами, — вражеские бронетранспортеры и необходимость их уничтожить. Вот он, тот нужный момент. Кажется, что их скорость больше нашей. Только бы не ушли!

— Огонь! Огонь! — крикнула я, вспомнив наконец о пушке.

Сколько времени длился этот бой? Не знаю, скорее всего недолго. И тут — да, да, глаза не обманывают меня — первый бронетранспортер загорелся, из него, будто сельди из бочки, высыпалась пехота. А Илья, так зовут сержанта, командира орудия, не жалея патронов, быстро переключился и строчит уже из пулемета, валит наземь немецких солдат.