Нет-нет, да и бросишь взгляд на светящийся циферблат часов. Быстро бегут минуты! Напряжена каждая мышца, каждый мускул, все внутри будто сжатая пружина. Здесь работают и спорят по делу, иногда и ругнутся в коротких, но весомых выражениях, и в то же время дружны, а взаимопомощь самая широкая, самая полная. Слышна и шутка, а сказанная к месту и смех вызывает.

Внезапно воздух раскалывают, сотрясают залпы «катюш» и за ними мощные раскаты всей нашей артиллерии. Вот оно, началось!.. С воем и свистом летят и летят в сторону противника тяжелые снаряды. И пусть они оглушают, ослепляют, но звучат музыкой в сердце каждого воина, вселяют уверенность в успех атаки.

— Да ты не вздрагивай, не смотри на свой снаряд со страхом, доверяй собрату-артиллеристу, — поучает кто-то новичка.

Между тем экипажи уже заняли свои места в машинах, ищут удобное положение для рук, для ног. До сигнала «атака!» — считанные секунды, но это секунды ожидания, и тебя охватывает внутренняя дрожь. «Даже под ложечкой сосет, пока не тронешь машину с места», — скажет мне после механик-водитель Вершинин.

Еще только начался рассвет: побледнела несколько луна и скрылась за тучкой, потухли игриво мерцающие звезды и словно по морю двинулись боевые корабли. Так выходили по инеем покрытому полю боевые машины в атаку.

Они выходили одновременно из лощины, из рощи. Боевые порядки обозначились только на открытой местности. Атака началась широким фронтом и сразу на максимальной скорости. В этот предрассветный час двигались в броню одетые богатыри, они обгоняли друг друга, прижимаясь к разрывам снарядов своей артиллерии, устремившись вперед неудержимой лавиной.

И несется танк на полной скорости, а в поле зрения танкиста видится только огонь, разрушение, смерть, но он ведет свою машину строго по проходам, обозначенным в боевых порядках своей пехоты, которая лежит к тому моменту метрах в ста от первой траншеи оборонительного рубежа противника и ждет атаки, и ты, танкист, об этом знаешь, и пусть угроза нависает над твоей собственной жизнью, ты помнишь о пехоте и не свернешь в сторону, ищешь врага, летишь к огневому валу.

Шум двигателей, лязг гусениц, артиллерийские ухающие гневные взрывы, пыль и огненный смерч летят над тобой, а впереди поднимаются, взлетают, взрываясь, комья земли, камни, обломки машин и оружия, летят бревна и человеческие тела, — все это вздымается ввысь в фонтанах искр и пыли и вновь падает на землю.

Стонет, раскалывается израненная земля и снова сжимается гусеницами, она рождает в сердце боевую злость, она овладевает всем твоим существом, а в ушах звучит команда: «За Родину!» И тебя несет вперед и вперед. А увидя свою залегшую пехоту, танкистов уже ничем не удержать, — их орудия и пулеметы посылают неудержимый губительный огонь на головы противника. И вот он, тот момент! — наступило время «Ч» — то самое время атаки, когда вместе с гусеницей танка на бруствер первой траншеи противника вступает сапог пехотинца. Стремительной атакой танкисты врываются в оборону противника, огнем своих орудий и пулеметов сжигают все на своем пути, уничтожают живую силу, технику, гусеницами танков утюжат, крошат, сметают с лица земли траншеи и дзоты, — пехота довершает начатое ими…