Вот и сейчас, после изматывающего марша, глубокой ночью мы приблизились к роще, смыкавшейся с широкой лощиной. Здесь шла расстановка танков, самоходных артиллерийских установок. Артиллерия занимала свои позиции. Вскоре понеслось:

— Давай вперед! Еще. Еще вперед!..

Подчиняясь команде, танк ворочает стволом пушки, словно разозленный слон хоботом, то вправо, то влево и медленно, осторожно движется на мелькающий, скачущий лучик твоего карманного фонарика. В иные минуты кажется, что еще мгновение, и он подомнет тебя, — но ты продолжаешь руками манить на себя эту громаду, пятишься, а он все надвигается, надвигается, и наконец — «с-т-о-п!» — показывает руками и что есть мочи кричит командир, хотя и понимает, что механик-водитель услышать его не может.

Но как тут не кричать, когда кругом все громыхает, а ты, словно вываренный в котле, вот-вот свалишься, но держишься, потому что иначе нельзя: надо успеть расставить боевые машины — ведь скоро атака.

Едва машина занимает предназначенное ей место, как экипаж принимается за работу. Малейшая оплошность может обернуться гибелью для людей, и потому танкисты осматривают, проверяют каждый узел, каждый агрегат.

Тут как тут и техническая служба полка. «Скорая помощь» нужна всем, и ремонтники вроде бы не спеша, а на самом деле, не теряя ни минуты, делают обход: остановятся у одной машины, помогут устранить неполадки, — и к другой. Тут сами исправят, что нужно, там подскажут, здесь снабдят новой запасной частью.

Специалист по дизельным двигателям, старшина Фирсов, словно врач, внимательно выслушивает «сердце» каждой «тридцатьчетверки». Надо видеть, какое при этом у него лицо! Недаром в полку говорят, что во всех двенадцати цилиндрах и в двенадцатиплунжерном насосе, да и во всем двигателе, он «как у себя дома». Для старшины каждая форсунка все равно, что живое существо, и он беспокоится: как «дышит». Редко кто усомнится в его диагнозе. И пусть даже все заглушают громовые раскаты артиллерии, он чутьем, каким-то шестым чувством, которым мы нередко обозначаем высшую степень мастерства, улавливает одному ему слышные отклонения.

Здесь идет и дозаправка танков горюче-смазочными, и пополнение боеприпасами.

— Будь человеком, дай еще хотя бы один ящик снарядов, найдем ему место, это уж не твоя забота, — просит командир танка старший лейтенант Степнов.

— Вот так всегда! Боекомплект выдан, а вы, что Коля Вершинин, что ты, — все сверх нормы просите. То горючего вам подбавь, то снарядов подбрось… Да уж ладно, — сдается артснабженец, — бери, только с уговором: взамен на битые «пантеры» и «тигры», и чтоб побольше!