И вдруг — оглушающая тишина. То рвались снаряды, гранаты, танки давили бегущую вражескую пехоту, сметали с лица земли дзоты, казалось, конца этому нет и не будет, а тут внезапная тишина. Нет целей, машины заторможены, а руки, глаза, сердце — весь ты еще в бою, ищешь врага, а доносятся только отдельные одиночные выстрелы, и вот уже стоят жалкие дрожащие вояки с поднятыми руками и вопят: «Гитлер капут».

Старший лейтенант Котов вышел из машины, смотрит на эту картину прошедшего боя и про себя произносит: «Хорошо, ребята, поработали!»

Вроде он не причем тут, а на деле, его машина в бою всегда впереди, а снаряды от его руки и верного глаза уничтожили немало вражеских танков и другой боевой техники и в этом бою.

С вида еще юноша, недавно из училища пришел, он не похож на подтянутого боевого командира роты капитана Пустовойтова, он мягче характером, в жизни стеснительный, его серо-голубые глаза всегда смотрят немного враскос и чисты как родники, запрятанные в тени деревьев. Светлые волосы лежат всегда аккуратно с зачесом набок. Только вот теперь после напряженного боя слежались под танковым шлемом. И пот стекает по лицу, а глаза горят боевым огнем. Весь его облик, вся фигура, тихий говор создают внешнее впечатление не очень боевого командира. В бою же сродни капитану Пустовойтову. Русский бесстрашный воин, умелый командир.

Перед наступлением в Чернорудка он попросил рекомендацию в партию.

Рассказывая о себе на собрании, как он рос, учился, любил ходить на лыжах, охотиться, он с такой сыновьей любовью говорил о матери, что даже бывалые воины говорили «ишь ты, даже сердце защемило». Все единогласно голосовали за прием в партию Сережи Котова. И он оправдывает в боевых делах это великое звание.

Старший лейтенант со всем личным составом своего подразделения дружит, и эта дружба, внимание к каждому члену экипажа, забота о каждом, обеспечивает самую высокую дисциплину.

Раненые просят не отправлять в медсанбат.

— Ничего, товарищ старший лейтенант, чуть бок царапнуло, уже перевязали сами.

— Нет, Филиппов, — твердо отвечает Котов, — жаль тебя отпускать, но надо, чтобы в последующих боях ты был с нами…

У командира орудия тяжелое ранение в голову.

— Прощайте… товарищ… старший…

— Ну что ты, Володя? — Котов присаживается на корточки возле раненого. — Еще чего выдумал, «прощайте»? Подремонтируешься и вернешься. Ты только не раскисай, ведь нам без тебя никак нельзя!

Проводив раненых, Котов осматривает поврежденные машины, он прекрасно знает материальную часть танка, руководит ремонтом пострадавших в бою машин и сам помогает ремонтникам.