Этот путь за капитаном Пустовойтовым и Вершининым повторили остальные танки.

Противник не успел даже повернуть стволы пушек в нашу сторону, бронепоезд содрогнулся: его в упор расстреливали, поливали огнем танковые пушки. Языки пламени лизали бронеплощадки, клубы дыма окутали железнодорожное полотно. А танкисты, не прекращая огня, уже спустились по противоположному склону насыпи и на полном ходу двинулись к городу.

Здесь произошла наша встреча с соседним танковым полком, что тоже вышел на железнодорожное полотно с другого направления.

Открылись люки машин, мы что-то кричали друг другу, радость распирала грудь, такое бывает, видимо, только в бою, когда победа вырвана из рук грозного противника.

Повалил густой снег. Снег падал крупными хлопьями. Снежинки кружились, плясали в воздухе, оседая на ветвях, и все вокруг преобразилось. Кто-то из нас взглянул на часы; стрелки давно уже перевалили на вторую половину дня.

— А ведь нынче тридцать первое декабря, Новый год, братцы!

Считанные часы остались до нового и, как мы верили, победоносного сорок четвертого года. Мы знали: далеко отсюда наши близкие соберут на стол припасенное от скудных пайков, поднимут тост за победу и за нас, кто встречает Новый год в окопах и в дотах, в танках и за гашеткой пулемета, за рулем тягача и у операционного стола, на линии связи или же в «секрете», — за всех тех, кто гонит фашистскую нечисть с родной советской земли…

А в только что освобожденном городе еще горели дома, взрывались мины. Откатываясь, враг вгрызался в каждый клочок земли, предпринимал одну контратаку за другой, артиллерийские снаряды с двух высот, на которых закрепился противник, долетали до города.

Я объезжала на трофейной машине все боевые точки и все службы: снова надо организовать ремонт боевых машин, сбор трофейной техники, заправку горючим и боеприпасами. Стрельба не прекращалась.

В месте расположения подразделения старшего лейтенанта Косячного на западной окраине города везде битая техника врага и особенно много танков и самоходных установок.

— «Намолотили» мы изрядно вражеских машин, — и глядя вдаль, старший лейтенант Косячный рассказывал: — Отец написал мне в письме, как наши уральцы на свои денежные средства в сверхурочные часы за счет перевыполнения плана плавили чугун, варили сталь для танков, для пулеметов и снарядов. Они на свои средства снарядили особый добровольческий танковый корпус. «Узнай, сын, где действует этот наш корпус, и, как коренной уралец, попросись в него, выполни наш наказ и вернись обязательно с победой. Мы в эти танки вложили не только труд своих рук, но и святую веру в победу над врагом и любовь к стране нашей».