— По ма-ши-нам!

Все сразу задвигалось, зашумело, взревели моторы, — в ту же ночь на первое января 1944 года нам: предстояло совершить марш-бросок.

Глава девятая

Глава девятая

— Товарищ инженер-капитан, как быть с запасными бачками, — обратился старший лейтенант Котов, — и брать опасно, а не брать вроде нельзя.

«Танковые факелы» — называли их. Впервые о них услышала в бюро пропусков Наркомата обороны. Застрял в памяти разговор двух бывалых танкистов.

«Видали мы, как угодил он в борт вашей машины, а сверху лежали, видать, запасные бачки с горючим, и пламя сразу охватило машину. У нас такое же было, но мы их свалили к богу в рай».

Сами мы тоже убедились в опасности этого резерва с горючим и перед наступлением сбрасывали их на исходных позициях, брали с собой только на марше.

Но сейчас направляем машины в тыл врага, может следует их все же взять…

— Давай, братва, сваливай бачки к богу в рай! — властно скомандовал кто-то, и одолевшие нас с Котовым сомнения, — брать или не брать запасные бачки с горючим, — мигом рассеялись: ясное дело, не брать.

«Но черт возьми, те же слова и тот же голос, что тогда в бюро пропусков, галлюцинации, что ли?» — подумалось мне. Поворачиваю голову и прямо передо мной стоит тот самый танкист в расстегнутом полушубке, шапка-ушанка сдвинута на затылок, а на лице широкая, щедрая улыбка, которая сразу исчезла, как только он увидел меня. Брови ушли вверх, глаза округлились, он рывком сбросил шапку и, широко раскинув руки, выдохнул:

— Эх, мать честная, так это же гражданочка из Москвы!

Мы обнялись, как самые близкие друзья, хотя наше знакомство только в том и состояло, что вместе получали направление на фронт в управлении кадров Наркомата обороны, он как бывалый танкист, а я как «гражданочка». Но вместе Родину защищаем, связаны общими воспоминаниями о Москве, этого достаточно для фронтовой дружбы.

Я напоминаю полковнику, как он, тогда еще старший лейтенант, говорил при встрече с другом Валькой Корытиным: «Нет, брат, лучше «тридцатьчетверки» машины нет…»

Полковник заразительно смеется и с особой теплотой вспоминает о своем однокашнике по училищу.

— Воюет, бродяга, и хорошо воюет, тоже полковника получил. — И, помолчав, подтверждает: — А «тридцатьчетверка» — машина что надо. Вот уничтожим жмеринскую группировку, и прямым ходом на наших коробочках до Берлина!

Глядя на нас, ремонтники пораскрывали рты: надо же, такая встреча! Все любуются этим крепким светловолосым русским богатырем.

— Э, нет, орлы, делу время, потехе час! Чтоб каждую гаечку, каждый шплинтик проверили! — энергично распоряжается полковник и поясняет: — А бачки не понадобятся. С нами пойдет цистерна с горючим.