– Уважаете? Ну ладно, пойдём без очереди, – с видимым удовлетворением говорил Хрущёв. И вдруг спохватился: – Ой, а у меня и денег-то нет. Ребята, дайте кто-нибудь пятёрку, нам хватит.

Подскочил охранник.

– Не, у тебя не возьму. Ты охрана – вот и охраняй. Я у людей возьму.

Дуров стоял рядом с вопрошавшим правителем и протянул ему деньги.

– Пожалуйста, Никита Сергеевич.

– Спасибо, а то видишь – без копейки, – и обращаясь к охраннику: – А ты запиши его адрес, я дам тебе деньги, и ты перешлёшь ему.

Умильная сценка, неожиданно разыгравшаяся на глазах ершистого союзника по социалистическому блоку, явно польстила Хрущёву. Довольный, он шагнул в распахнувшиеся перед ним двери кафе.

…Была ещё одна встреча – на новогодней ёлке в Кремле. Все три оставили у Дурова хорошее впечатление о лидере социалистического лагеря:

– Он, конечно, понаделал массу ошибок. Но никто из приходящих «на престол» от этого не застрахован.

Верно, конечно, если абстрагироваться от реалий, а они не в пользу «кукурузника». Своими политическими вывертами Хрущёв дискредитировал идею социализма, что в конечном счёте привело к гибели СССР и отторжению от России бывших союзных республик и союзных государств Западной Европы. Вот вам и «хороший человек»!

Премия. Михаил Аркадьевич Светлов получил широкую известность стихотворениями «Гренада» и «Каховка». Первое из них поэт написал в двадцать три года (1926). «Гренаду» высоко ценил В. Маяковский; она стала любимой песней интернациональных бригад в Испании конца 30-х годов. Песня на слова «Каховки» была очень популярна накануне Великой Отечественной войны, да и после её окончания:

Сцены профессиональных и самодеятельных театров страны обошли романтические пьесы Светлова: «Глубокая провинция», «Сказка», «Двадцать лет спустя», «Бранденбургские ворота», «С новым счастьем». В книгах его лирики, овеянных пафосом созидания и борьбы, немало строк и страниц, искрящихся юмором и неповторимой светловской улыбкой. Михаил Аркадьевич, жизнелюб, острослов и матерщинник, любил посидеть с друзьями за рюмкой сорокаградусной или бокалом хорошего вина. С этим пристрастием связано много эпизодов его жизни.

…В ресторане Всесоюзного театрального общества появился официант, работавший ранее в «Метрополе». Естественно, что он ничего не знал о публике и традициях нового для него заведения: о неповторимости атмосферы большой актёрской семьи; стабильности меню, которое не менялось годами; скромности заработков большинства актёров. Привыкнув получать в «Метрополе» большие чаевые, новичок полагал, что так будет и здесь. Борис Сичкин, больше известный в те годы как Буба Касторский, вспоминал: