«Как-то один молодой поэт обратился к Светлову:

– Миша…

– Ну к чему такие церемонии? Зовите меня просто – Михаил Аркадьевич».

* * *

Зашёл разговор о двух маститых литературоведах, присутствовавший при этом Светлов сказал:

– Когда я их читаю, никак не могу понять, стоит ли мне читать книги, о которых они пишут. Всё равно что по котлете представить себе, как выглядела живая корова, из которой эта котлета сделана.

* * *

Знакомый писатель жаловался на безденежье.

– А у меня осталась единственная десятка, – сказал Светлов. – Хочу сходить в нотариальную контору – снять с неё копию.

Михаил Аркадьевич умел и любил тратить деньги; наверно, поэтому они у него не водились. Но он не унывал и изыскивал всяческие способы добывания их, иногда весьма неожиданные.

В Литературном фонде Союза писателей существовала похоронная служба. Организацией отправки писателей, поэтов, драматургов и критиков в последний путь в пятидесятых годах занимался некий Арий Давидович. Человек он был обстоятельный, к обязанностям своим относился серьёзно. Поэтому все «кандидаты» на тот свет им строго учитывались, заранее брались на заметку. Злые языки поговаривали, что даже мерки для гроба Арий Давидович снимал ещё с живых людей. Делал он это растопыренными пальцами. Современник вспоминал:

«Выходило это примерно так. – О-о, вы сегодня великолепно выглядите… раз! Вы просто великолепно выглядите – два, очень великолепно – три! Вы скоро подниметесь на ноги – четыре, пять и будете как ни в чём не бывало – шесть, семь, восемь – бегать по московским издательствам – девять, по редакциям журналов – десять, а газеты, они по вас просто соскучились – одиннадцать, двенадцать… Больной хрипел, закатывал глаза, пытался протестовать, подняться с постели, пробовал остановить Ария Давидовича. Но последнее сделать казалось невозможным. Это был вулкан, неудержимая лава внезапно освободившейся энергии. Не давая „кандидату“ опомниться, Арий Давидович прощался, выдавая перед уходом двусмысленную фразу: – Очень приятно было вас видеть! До встречи».

«Выходило это примерно так.

– О-о, вы сегодня великолепно выглядите… раз! Вы просто великолепно выглядите – два, очень великолепно – три! Вы скоро подниметесь на ноги – четыре, пять и будете как ни в чём не бывало – шесть, семь, восемь – бегать по московским издательствам – девять, по редакциям журналов – десять, а газеты, они по вас просто соскучились – одиннадцать, двенадцать…

Больной хрипел, закатывал глаза, пытался протестовать, подняться с постели, пробовал остановить Ария Давидовича.