Персонал подошедшего поезда начал травить байки о нападениях и похищениях, устраиваемых русскими, а также о героических подвигах наших солдат. Вместо благодарности за предложенный для согрева глоток коньяка машинист нового паровоза попытался стащить всю бутылку. Больше ничего особенного не произошло, и остаток ночи я проспал на диване с бутылкой горячей воды в ногах вместо грелки.

В Барановичи мы прибыли только утром. Для того чтобы преодолеть каких-то 150 километров, расстояние отделяющее Барановичи от Минска, нам потребовалось целых 12 часов. Перед Березиной поезд снова остановился. Со всех сторон стояли дремучие леса, но на расстояние в 100 метров от железнодорожных путей деревья были спилены для защиты от партизан. Мосты через реку наши саперы укрепили, и они хорошо охранялись. Но, несмотря на принятые меры, вдоль железнодорожной насыпи виднелись остатки искореженных взрывами и сгоревших вагонов.

Всю следующую ночь мы простояли в Гомеле из-за отсутствия паровозов. Тем временем подоспела наша дивизия, и к нам пришел папаша Дорш с печальным известием. На подъезде к Монпелье перевернулся ротный грузовик, и гаупт-фельдфебеля Ланга прижало мешками с углем. Когда мешки отбросили, бедняга был уже мертв. Сам Дорш находился в кабине вместе с водителем и отделался легкими ссадинами.

Мы ехали по тылам и толком не знали станции своего назначения. Нас везли то ли в Харьков, то ли в Курск. В окошке поезда временами мелькали колонны на санках, скорее всего, это были фуражиры из обозов. Постепенно я выходил из своего подавленного состояния, мучившего меня все последнее время. Вид театра боевых действий, огромное скопление боевой техники и машин придавали мне мужества и желания действовать. В Льгове, недалеко от Курска, на небольшом вокзале нас начали выгружать из вагонов. На перроне стоял в ожидании нашего прибытия лейтенант из штаба армии, которому было поручено встретить нас и доложить о нашем прибытии.

Лейтенант явно скучал, я подошел к нему и угостил коньяком и сигаретами.

– Все идет по плану, – заявил он. – Через каждые два часа прибывает по эшелону.

– Как здесь обстоят дела? – поинтересовался я.

Он сделал неопределенный жест рукой и спросил меня:

– Вы бывали уже в России? Впрочем, это не столь важно. Сейчас у нас, по крайней мере, есть зимнее обмундирование. Однако потери от обморожения по сравнению с прошлым годом возросли на 60 процентов.

– А что, стоят сильные морозы?

– Да, но не такие лютые, как в прошлом году. Ниже 20 градусов столбик термометра не опускался. Для нас это загадка. Все бы ничего, если бы не итальянцы и венгры.