Высокий худой интендант с ухоженными усиками всем своим видом походил на жителя Вены, и я, чтобы подластиться к нему, хотел уже обратиться к оберцальмайстеру в любимой в Вене манере, как вдруг он заговорил на грубом баварском диалекте:

– Чего изволите желать? Шинель? Так, где тут они у нас? Ага, вот они. А ваша где?

Мне пришлось объяснить ему, что свою я потерял в бою. Тогда оберцальмайстер, выпятив грудь с Железными крестами 1-го и 2-го класса, Восточной медалью и колодкой за шестилетнюю выслугу лет на военной службе, грозно вопросил:

– А накладная у вас есть?

Заметив мое замешательство, эта тыловая крыса одернул мундир из добротной ткани и заявил:

– Без накладной ничего не выдам. Я из-за вас под суд идти не собираюсь!

Конотоп утопал в зелени. Его центральная улица, казалось, не имела конца. По ее бокам, словно красивые кубики, стояли современные жилые дома и административные здания. Окрестности города представляли собой сплошные сады, уже начавшие надевать свой осенний наряд. И в этом раю на земле постоянно что-то взрывалось. Русские самолеты наносили бомбовые удары каждые два часа, и деревянные дома пылали ярким пламенем. Горели целые улицы.

Город заполнили отбившиеся от своих воинские и тыловые подразделения, а по улицам постоянно носились штабные машины. На окраинах слышалась стрельба, это у пехоты сдавали нервы. Еще остававшееся коренное население попряталось и ожидало развязки. Затем в сопровождении конной охраны на запад потянулись колонны пленных. На восточной окраине приходилось постоянно отбивать атаки ударных русских групп, а однажды город попытался взять кавалерийский отряд. Размахивая шашками, конники напоролись на пулеметный огонь и были отбиты.

Однако вопрос о сдаче города уже висел в воздухе. Еще одна ночь, и он окажется в руках противника. Неужели оберцальмайстер не знал об этом и не слышал разрывов бомб и снарядов? Мне очень захотелось сказать, что я обо всем этом думаю.

– Рекомендую поджечь ваш склад или взорвать его, – вырвалось у меня, когда передо мной вновь возникла самодовольная физиономия интенданта.

– Что? – надвинулся он на меня. – Поджечь армейское имущество стоимостью в три миллиона рейсмарок? Родина надрывается до смерти… Никогда!

Я не стал его слушать, взял одну шинель из стопки и стал ее примерять. Она не подошла, и пришлось надевать другую. Выбрав подходящую, я направился к выходу, а оберцальмайстер завопил:

– Накладная! Где накладная?

На улице выстрелы от автоматического оружия стали слышнее, пора было убираться подобру-поздорову. К вечеру мы оставили город, прихватив с собой 200 пленных, которых посадили на грузовики позади наших солдат, еле державшихся на ногах от усталости.