– Дивизии больше нет, полностью выработана. Это я тебе точно говорю. А теперь пути отхода нам преграждают собственные тыловые части. Сам посуди. Линию фронта дивизии удерживают всего 1200 солдат, а в тыл отходят 3 тысячи человек из обозов с 600 грузовиками, 800 повозками, бесчисленным количеством телег и еще черт его знает чем. Миром правят казначеи и интенданты! Вот смотри! Подойди к карте!

Я подошел, и глазам моим открылась нерадостная картина, а Синагл между тем начал пояснять сложившуюся обстановку:

– Гляди! Вот река Сейм. Мы находимся вот здесь, в низине. Видишь сужение возле села Дроновка? Здесь начинается подъем на высокий берег. А вот мост на дороге, ведущей на Путивль. Уже целых три дня обозы трех дивизий проходят через горловину возле Дроновки. Тут совсем изношенная круто идущая вверх по теснине дорога. Войска смогут начать движение по ней только завтра. Сам понимаешь, что это слишком медленно и опасно. В любой момент могут налететь самолеты иванов.

Расстроенный, я поехал назад в полк, но в Кулемзино его уже не оказалось. Только в северной части села еще стоял Шперл с группой бойцов, прикрывая спуск в низину, а на западе расположился разведывательный батальон. В общем, гауптману Френссену и Лееру удалось создать примитивную линию обороны, но долго продержаться она бы не смогла. На наше счастье, русские не атаковали серьезными силами. Мы стали отходить в южном направлении. Отходить – это громко сказано. Через каждые 100 метров приходилось останавливаться из-за заторов на дорогах. Нам удалось не спеша без особых неприятностей проследовать через село Самарка. Затем мы снова остановились и ждали, ждали…

– На такое способны только итальянцы, – сказал Вильдпред, угощая нас сигаретами. – Только они могли додуматься до того, чтобы переправлять целых три дивизии через один мост. Не трудно догадаться, чем это может закончиться.

Утром мы дошли до села Бруски, располагавшегося на своеобразном плато, возвышавшемся над тесниной, и стали подсчитывать наши остатки. Командные пункты дивизии, полка и батальона Френссена спокойно разместились в одном доме, перед которым на пост снова заступил граф Итценплитц со своим карабином. Рядом с домом заняли огневые позиции обе 150-мм тяжелые гаубицы Гиллеса. Я был уверен, что достаточно одного точного попадания, чтобы дом рухнул и похоронил под своими обломками все наши штабы.

– Чем занимаешься? – с тревогой спросил я Гиллеса.

– Готовлюсь открыть огонь по горловине, когда там появятся русские, – ответил он.

Наш разговор услышал подошедший Райх и нервно поинтересовался: