– Выходит, пока новобранцы Неверовского проливали кровь, этот выпивоха-немец просто-напросто дрых! Да его расстрелять мало!..

Обиднее всего было то, что «немца» не то чтобы расстрелять, но даже нельзя было надлежащим образом наказать: Карл Мекленбургский приходился императору Александру дальним родственником…

* * *

С юга к Смоленску подходили отборные части Мюрата, Нея и Даву. Французы, поджидая Наполеона, разглядывали в подзорные трубы смоленские колокольни. После прибытия к стенам города главнокомандующего с гвардией было решено, обложив Смоленск со всех сторон, приступить к его бомбардировке. С первыми же выстрелами французских мортир из глубин смоленских предместий повалил густой дым… Силы были неравны: 182-тысячной армии Наполеона противостоял всего лишь 13-тысячный корпус генерала Раевского. (Для усиления частей корпуса из госпиталей были срочно выписаны сотни выздоравливающих и легкораненых, способных держать в руках винтовку.) Однако для отважных защитников города численность нападавших, казалось, ничего не значила. Французы удивленно таращили глаза: отбит первый штурм, второй, третий…

Барклай-де-Толли и Багратион находились в тридцати верстах от города, поэтому прийти на помощь могли не раньше следующего дня. Понимая обреченность попыток отстоять город, генерал Раевский, тем не менее, не терял надежды на подкрепление. Вскоре пришло сообщение, что к нему на помощь спешит Багратион. «Дорогой мой, – писал он в депеше Раевскому, – я не иду, я бегу, желал бы иметь крылья, чтобы скорее соединиться с тобою!»

Как бы то ни было, первый день штурма Смоленска обернулся для французов лишь большими потерями. К вечеру к Смоленску подошла вся русская армия. Ночью изрядно поредевший 7-й корпус Раевского был заменен 6-м корпусом генерала Дохтурова, которому придали остатки частей Неверовского, 3-ю дивизию Коновницына и кавалерию генерала Уварова.

Дмитрий Сергеевич Дохтуров на тот момент лежал в горячке. Узнав об этом, Барклай-де-Толли усомнился, сможет ли генерал возглавить оборону Смоленска. Однако, прочитав письмо главнокомандующего, он воскликнул:

– Лучше умереть на поле сражения, нежели на кровати…

Солдаты Дохтурова, как и новобранцы Неверовского, показали себя героями. С рассветом (в 4 утра) противник обрушил всю мощь своих пушек на защитников города. Вслед за обстрелом в атаку пошли кавалерия и пехота. Но всякий раз французы откатывались назад.

Из мемуаров бригадного генерала графа Сегюра: