– Конечно, сейчас мы говорим с ретроспективной точки зрения. Когда вы в конце концов решили, что система больше не работает, что вы сделали в результате?

– Мне всегда было трудно отличить обычную просадку от поведения системы, которая перестала работать. Система работала хорошо в течение многих лет, поэтому я не хотел сразу отказываться от нее только потому, что у меня было ощущение, что что-то идет не так. Тот год (2013) был прибыльным на длинной стороне. Фондовые индексы резко пошли вверх, практически без особых коррекций. Однако мои длинные позиции работали недостаточно эффективно по сравнению с индексом, а мои короткие позиции терпели одни убытки. Это был мой первый убыточный год.

– Что ж, когда фондовый индекс растет по прямой, стабильные убытки по вашим коротким позициям вполне объяснимы.

– Да, но в прошлые годы, когда индекс рос, мои короткие позиции были вблизи уровня безубыточности. Если вы протестируете на исторических данных стратегии возврата к среднему по длинным позициям в 2013 году, то обнаружите, что они отлично отрабатывали. [Системы возврата к среднему значению продают на росте цены и покупают на падении, исходя из предположения, что цены вернутся к некоторому среднему значению.]

Это был период, когда люди ввели термин BTFD (buy the fucking dip – «покупай на чертовых низах»). Оказалось, что сигналы для открытия моих коротких сделок стали очень популярны для покупок.

– Понимание того, испытывает ли система временную просадку или перестала работать, является главной дилеммой системного трейдера. Как вы справляетесь с этим? Когда вы перешли от открытия позиций вблизи закрытия торговой сессии к поминутному исполнению их внутри дня на основе прогнозов объема, что послужило толчком к этому?

– Иногда я просто придумывал идею, тестировал ее и говорил: «Ого, эта идея намного лучше», а затем менял свою систему, чтобы торговать по ней. В целом, однако, у меня гораздо больше мотивации проводить мозговой штурм и проверять новые идеи, находясь в просадке.