Веревка уже не была так натянута. Должно быть, Лаон добрался до дна. Я положила ладонь на веревку.

– Нет, я не имею в виду сейчас.

– Но я должна…

Я собиралась сказать, что мне нужно идти, но узнала его интонацию. Она была знакома мне с того утра перед охотой. Я подавила страх, который охватил меня при мысли о том, что Лаон остался совсем один среди темноты, и посмотрела на единственного обращенного Гефсимании. Затем улыбнулась настолько ободряюще, насколько могла.

– Договаривайте.

Гном торжественно кивнул:

– Страх говорит о страхе. Преподобный не боится.

– Так и есть, – я беспокойно заглянула в черную бездну, ведущую в угольный подвал.

– Вы боитесь, как и я.

– Но тогда вы столь же храбры, как и я. – Храброй я себя не ощущала, но сказать это было довольно легко.

– Я вот о чем спрашивал: когда Бледная Королева вас призовет и вы покинете Гефсиманию, уйдете в дикие дебри и унесете туда книгу… – Мистер Бенджамин помедлил, затем отвел взгляд и закончил: – Из меня не получится хорошего ловца человеков. В книге Иисус велел следовать за ним и стать одним из таких. Я добывал азот. А теперь стал смотрителем и садовником, но все это не рыбаки.

– Я не понимаю.

– Или рыбаки, – добавил он, нервно протирая очки.

– Вы проситесь пойти вместе с нами, мистер Бенджамин?

Он не ответил прямо, а вместо этого сказал:

– Сюда я пришел в поисках работы. Я не поверил, но потом увидел это. Увидел веру. И ту, что принесла ее сюда вместе со своей жертвой. Я увидел ее и понял.

– Вы имеете в виду Элизабет Рош?

– Не могу сказать…

– Она была здесь. Вы втроем пели гимны. Потом она что-то сделала. И это вдохновило вас…

Он покачал головой, сжав губы и зажмурив глаза: