– Но при этом Вандербилт отзывался о ней только весьма положительно, – заявил мистер Мур.

– Да, я отметил это в твоей последней телеграмме, Джон, – отозвался мистер Пиктон. – Это удивительно. Может, она предприняла над собой усилие, или, может, просто позволила возобладать менее агрессивной части своей натуры – на время. В конце концов, большинство знавших эту женщину еще по Боллстону не считали ее злой, правда, – лишь чересчур зацикленной на том, чтобы поступать и устраивать все по-своему. Впрочем, когда она пошла домоправительницей к старому Дэниэлу Хатчу, всем казалось, что эти повадки из нее повышибут. Он был местным скрягой – у большинства здешних жителей такой же характер. Жил в большом обветшалом доме за городом, один, не считая прислуги. Одевался в лохмотья, никогда не мылся – и, по слухам, деньгами у него в логове была набита каждая стена, нашпигована каждая подушка. Подлый был, что твоя змея, и домработниц гнал одну за другой, будто счет им вел. Но Либби с ним управилась – и следующие годы потрясения не иссякали.

– Потрясения?

– Именно, доктор Крайцлер. Потрясения! Через считаные месяцы старый скупец и его домоправительница обручились. Свадьбу сыграли спустя несколько недель. Впрочем, само по себе это, пожалуй, было не так уж и удивительно – Либби Фрэзер, пусть и разменяла уже тридцатник, была особой энергичной и привлекательной. Даже в некотором роде милашкой, несмотря на свое импульсивное поведение. А у Хатча, хоть он и был дряхлый старый козел, денег водилось немало. Но когда аккурат через девять месяцев после свадьбы появилось дитя… Хатчу-то уже семьдесят три стукнуло. А когда через тридцать месяцев за первой дочерью последовали два сына – сами можете вообразить, что за пересуды пошли в городе. Кто-то во всем этом усматривал десницу божию, а кто и сатанинские козни. А кое-кто из нас решил поближе присмотреться к их дому, пытаясь понять, нет ли у Либби Хатч злых намерений.

– Злых намерений? – переспросил доктор, удивленно поднимая брови дугой.

Мистер Пиктон рассмеялся и отодвинулся от стола, съев лишь половину со своей тарелки.

– Ох батюшки, – сказал он, встав и вновь бросив взгляд на часы, пока вытаскивал трубку из кармана сюртука. – Разумеется, вы против этого слова, не так ли, доктор Крайцлер?

Доктор пожал плечами.

– Не могу сказать, что я против него, – заметил он. – Оно просто кажется мне понятием сомнительным – из тех, что я никогда особо не употреблял.

– Потому как чувствуете, будто оно противоречит вашей теории контекста, – ответил мистер Пиктон, кивнув, и начав расхаживать вокруг стола, покусывая трубку. – Но, возможно, вы будете удивлены, узнав, что на этот счет я с вами не согласен, доктор.