Я ожидала, что Вик что-нибудь напишет мне в ответ. Он печатал так быстро, будто у него четыре больших пальца. Но он просто дал разговору повиснуть в воздухе, и мне оставалось только гадать, намеренно ли он это сделал.

Глава двадцать шесть

Глава двадцать шесть

Клири повернул ключ в замке дома моего детства, и мое сердце забилось быстрее, когда он с щелчком открыл задвижку.

Он придержал для меня дверь, и я прошла внутрь. Неожиданно в дождевике стало душно и тесно. Все мои чувства атрофировались. В ушах стоял глухой шум.

Когда я вошла в гостиную, мне послышалось, что Оз спросил у Клири, в каком году переехала Кайт с семьей. Наверное, тот что-то ответил, но я не услышала. Мое внимание было приковано к пианино в углу комнаты.

Клири это заметил. На его лице появилось печальное сочувственное выражение, которое я помнила из детства. Он смотрел на меня так много лет назад — тогда я попыталась покормить осиротевшего теленка из бутылочки. Он лежал на боку и тяжело дышал, не обращая внимания на молоко. Мы пришли еще раз где-то час спустя, и он был уже мертв. Отец сказал — инфекция в почках.

— Это принадлежало тебе, — сказал Клири. — В смысле, пианино.

Мама учила меня играть. В мыслях возникла картина, как она сидела рядом в свитере пастельного цвета, натянув воротник поверх красного пятна на шее, а я разучивала простенькие мелодии. Я почти слышала, как она говорит: «Раз, два, три, начали».

Оз нажал на клавишу, и я подпрыгнула от неожиданности. Я и не заметила, что он стоял рядом со мной.

Клири побледнел и стал еще серьезнее.

Я взглянула на золотые буквы, которыми был выведен производитель — БЕНТЛИ, и у меня по спине прошел холодок. Этот логотип не забудешь. Каждый завиток каждой буквы. Бывало, когда начинались сахарные споры, я играла «Ту-Ра-Лу-Ра», пытаясь остановить крики. Ну или просто тихо сидела на скамеечке у пианино, изо всех сил концентрируясь на логотипе, будто в попытке слиться с ним воедино. И тогда я переставала обращать на все это внимание: на родителей, на сахар, на деньги, на алкоголь, ради которого или благодаря которому мой отец работал.

— Я бы не отказался от стакана воды, — сказал Оз. — В какой стороне кухня?

Клири включил свет в коридоре и увел его.

Я пошла за ними, чувствуя металлический привкус во рту.

К моему облегчению, кухня была полностью обновлена и очищена ото всех напоминаний о маме. Старая газовая плита исчезла, и появилась микроволновка, которая наверняка привела бы ее в неописуемый восторг. У меня все равно крутило живот, а в голове пульсировало так, будто там горела раскаленная вольфрамовая нить. Я не могла оторвать взгляд от пола. Плитка осталась старая — сложный набор квадратов и прямоугольников, на который можно смотреть часами, пытаясь разобраться, где узор начинается и где заканчивается.