Габи тоже выступила и сумела рассказать про свой фатальный изъян:

— Иногда я не помню вещи, которые мне говорят. У меня проблемы со звуками.

Я кивнула в знак поддержки:

— Это одна из многих причин, почему мы, как класс, так стараемся никогда не перебивать друг друга.

Джио удивил меня, подняв руку.

— Иногда я тоже чувствую себя как-то похоже. На самом деле я скорее наоборот, помню вещи, но не уверен, были ли они на самом деле. Например, я помню кусты черники у нашего старого дома, но я совершенно уверен в том, что их там не было. Я помню картинку с радугой, которая висела в комнате у моей сестры…

— Да, память крайне ненадежна, — быстро проговорила я.

Посмотрев на часы, я с ужасом осознала, что время почти истекло. Так что я поспешно перешла к домашней работе и сказала, что через несколько недель нужно написать и представить свои собственные «греческие трагедии» — с прологом, масками, репликами и «точкой развития сюжета».

Я спросила их:

— Повторите-ка, что это такое? — И продолжила, не дождавшись ни от кого ответа: — Это действие, которое порождает ряд других действий. Причина, ведущая к следствию. Одно событие влечет за собой другое. Заучивать ничего не обязательно, — убедила я Вика через камеру. — Можно читать с листа, но обязательно играть.

Не успели дети выйти в коридор, как мой телефон сам начал голосить как настоящий греческий хор. Родители ставили «большие пальцы» под моим видео.

А еще мне пришло сообщение от Вика: «Забавно, а я думал, что основным элементом греческой трагедии является банкротство. Очень интересный урок. Но я все-таки не мог не заметить, что вы не признались в СВОЕМ фатальном изъяне».

Я врезалась в подлокотник театрального кресла с такой силой, что у меня на бедре остался огромный синяк. Было ли упоминание банкротства отсылкой к конфискованному дому в Катскилле? И если это так, то почему он просто не позвонит в полицию?

Оставшиеся занятия я провела через силу, как в тумане. Во время обеденного перерыва я пошла в учительскую в надежде услышать там какие-нибудь страшные истории. Не могла же я быть единственной, у которой возникли неприятности в связи с этой новой технологией.

Но я просидела там сорок минут, прячась за открытым ноутбуком и вставив для вида наушники, и единственная прозвучавшая за все это время история про родительский вездесущий контроль никоим образом не была связана с онлайн-трансляциями.

Кажется, небольшая группа мам возражала против новой школьной системы борьбы со списыванием, которая предполагала конфискацию мобильных телефонов у учеников во время тестов.