Я смогла стать законным опекуном Брэндона только после того, как мне исполнилось восемнадцать лет, но к тому времени было уже слишком поздно. Алкоголь, «травка» и непослушание уступили место более серьезным веществам и еще более дурным поступкам. Я не верила в теорию о том, что во всем виноваты легкие наркотические вещества, употребление которых якобы всегда ведет к употреблению тяжелых, и догадывалась, что фазу употребления легких наркотических веществ: алкоголя, никотина и марихуаны – Брэндон прошел уже давным-давно. До перехода в старшую школу он три раза убегал из дома. К тому времени, когда я поступила в университет в Беркли, Брэндон уже практически перестал ходить в школу и стал таким, что я не понимала, как ему можно помочь.

Когда я перешла на последний курс университета, он уже открыл для себя героин.

Я делала все возможное, чтобы вытаскивать его из неприятностей, в которые он попадал. Когда я закончила университет, он явился на церемонию вручения дипломов и сидел среди публики вместе с Хэммондами, слушая, как один влиятельный оратор за другим говорили обо всех замечательных вещах, которым предстоит заниматься нам, выпускникам. Все хлопали их речам. Людям нравятся байки, особенно если они касаются их собственного успеха, но лично я понятия не имела, что буду делать после выпуска. Не имела я понятия и о том, в каких видах деятельности я смогла бы преуспеть и обрести моральное удовлетворение. Я совершенно не представляла, что мне следует делать со своей жизнью дальше, но мне подсказала это женщина с затравленными глазами и насквозь прогнившим браком – эта женщина и, разумеется, ее муж.

Я выкинула из головы все эти воспоминания, когда приехала домой: налила себе бокал вина и, сидя на диване, начала смотреть, как заливающий комнату яркий дневной свет постепенно уступает место вечерним сумеркам. Я встала, чтобы налить себе еще вина, потом вернулась к дивану и снова уселась на него, теперь уже в почти полной темноте. Прошлое не имело значения, сейчас мне были нужны ответы, а значит, надо было повидать другую женщину с насквозь прогнившим браком, скрывающим еще не разгаданные мною секреты. И снова заняться ее мужем.

38

38

Джонсоны жили в Пасифик Хайтсе, престижном районе Сан-Франциско, предназначенном только для избранных и полном внушительного вида домов, стоящих высоко над Заливом. Улица, на которой жила моя клиентка, шла вперед под таким углом, который был бы немыслим в любом другом американском городе и который можно найти только в Сан-Франциско. Дом Джонсонов представлял собой большое здание в викторианском стиле, встроенное в вершину холма. Его занавешенные панорамные окна безучастно смотрели на город. Были уже последние дни октября, и погода становилась все холоднее. Дома были украшены по случаю приближающегося Хэллоуина, и на прохожих все чаще можно было увидеть шапки и шарфы. Утром я посмотрела в зеркало на свое лицо и увидела такие же мешки под глазами и те же признаки переживаемого стресса, какие я видела на лице Карен в Мендосино. Я плохо спала и все время думала о «Care4». Эта компания начинала меня доставать – слишком много теней, слишком много неизвестных… Мне было нужно время, но его-то у меня и не было.