— Ты больше не уйдешь? — прошептала Сабрина.

— Я и не уходил. Я всегда был с вами, — сказал Джексон. — Я видел вас и чувствовал вас. Ваши мысли были моими мыслями. Ваши мысли прекрасны.

— Правда?

— Да, Сабрина. — Джексон моргнул, подтверждая честность своих слов. — Даже когда вы сомневались, я знал, что вы верите. Я чувствовал, что помыслы ваши чисты, что вы верите правде. Я не могу сердиться на вас, ведь сомнения — часть души человеческой. Отречься от них сложно, путь этот длинен и тернист.

Джексон улыбался. Его крепкое, напитавшееся силой, тело, казалось, светилось под одеянием. Взгляд теплый и заботливый. Такой же, какой и раньше. Вдруг откуда-то, словно из воздуха, что совсем не удивительно, в руках его появилась чаша, украшенная золотыми узорами животных и растений.

— Испейте священной воды. Поднесите ее к губам и окропите языки истиной, ибо с этого дня, с этой ночи, с этого мгновения вы будете говорить только правду, — проговорил Джексон.

Он передал чашу Грейс, и девушка сделала первый глоток. Вода правды была совсем не похожа на обыкновенную, что пила Грейс прежде. Она сладкая и соленая, немного горькая, оседавшая на небе порошком, но приятная, с тягучим послевкусием, раскрывавшемся медленно. Следующим воды из чаши испил Шелдон. Джексон взял ее в руки и аккуратно, чтобы не дать испить лишнего, помог Шелдону сделать несколько глотков. Затем воды испили и остальные. Луис передал пустую чашу Джексону.

Перед глазами прояснилось. Джексон сиял ярче. Он был обличием счастья. Когда-то они думали, что с уходом Джексона смысл жизни исчез. Но он только появился. Ведь поиск и был смыслом.

— Ты расскажешь, где был? — прошептала Сабрина.

Джексон кивнул и сказал:

— В книгах не напишут о таком пути. Люди побоятся рассказать правду, ибо ни одна бумага не выдержит истину, каковой увидел ее я. Не передастся она из уст в уста, ибо ни один язык человеческий не сможет пронести ее к другому, ибо эгоизм завладеет им. Но мы не люди! Так слушайте же, братья и сестры, и найдите в себе силу запомнить истину, ибо вам с ней делиться!

Волнение натянулось над машиной невидимой паутиной. То, чего они так долго ждали, всего в мгновении.

Джексон почувствовал это напряжение и улыбнулся. Перед правдой люди не должны быть безразличны.

— Мой путь пролегал по выжженным смертью пустыням, где жизнь погребена под песками, — сказал Джексон. — Я называю вас братьями и сестрами, ибо прошли вы ничуть не меньший путь. Я видел край земли. Я стоял над пустотой, окунув ноги в ледяные потоки водопада, который не мог набраться силы и сбросить меня, и видел, как вода падает с обрыва в бездну. В бездне увидел я слияние жизни со смертью. Танец, битву сил, что движут мир. Я видел, как потоки несут в неизвестность мертвых зверей и птиц, как тленные тела их летят с кристальными каплями и чернеют, но потом взлетают и они поднимаются, живые, юные, вечные! То было чудо, ибо увидел я, что нет ничего окончательного.