Она подсочила:

— Какой порядок? Кругом ненависть и страх! Вы щедро сеете их, даже не понимая, что рано или поздно они дадут всходы, только новых семян будет в десять, в сто раз больше! Мы захлебнёмся в ненависти и лжи, которую сами породили. Люди боятся слово сказать! Люди превращаются в оборотней, в лизоблюдов! Неужели вы думаете, что такой порядок продержится долго? Всё, что у нас есть — это наша планета. А мы уже который век пытаемся воевать с ней, убиваем людей, животных, природу, самих себя. Нет у вас врагов! Вы стреляете себе в висок, просто пока не очень метко!

— Вы ведь с Лисом историки. Вот скажи мне, знаток русского мира, разве древние славяне не воевали? Разве не было стычек между вятичами и древлянами? Между древлянами и викингами? Между славянами и ромеями? Ты не хочешь признать очевидного: люди воевали всегда, и в любой битве были победители.

— А теперь не будет! Ты говоришь о древлянах, словно не было тысячи лет прогресса, словно мы до сих пор живём в избах и воюем копьями. Войны казались необходимыми, когда для них существовало свободное пространство, а сейчас такого пространства нет. Посмотри, вот эта планета — всё, что у нас есть. И мы можем уничтожить её целиком. Древляне такого не могли! Им для выживания нужны были копья, нам для выживания нужны мозги! Неужели тысяча лет истории ничему нас не научила? Неужели твоё понимание мира не отличается от взгляда викингов? А самое обидное, что, похоронив мир, вы потом скажете: мы пытались очистить его от скверны, но скверна сопротивлялась так сильно, что нам пришлось уничтожить всё, даже самих себя! Вот какие мы герои!

— И ты думаешь, ты права?

— Думаю, права. История рассудит.

— Любите вы с Лисом эту фразу. А знаешь, следующее поколение всегда право. У него просто больше времени, чтобы всех в этом убедить.

Она улеглась, распыхтелась и замолчала. Я не стал возражать. Она спорила не со мной, она спорила с отцом, используя меня как живую мишень. Перебесится и отойдёт. Ещё два дня и, возможно, я никогда её не увижу.

Скоро мои мысли переключились на боль, которая пульсировала в ноге, в голове, в плече. Я весь состоял из растущих нарывов. Я нашарил в рюкзаке аптечку и выпил две таблетки анальгина. Не знаю, помогли они или нет, но сама уверенность, что боль скоро отпустит, возымела снотворный эффект.

Я уже почти спал, когда внезапно почувствовал усиление пульса, давящую боль в глазах и темноту — симптомы надвигающегося приступа.

Я сел и постарался дышать как можно спокойнее и ровнее, но воздух запинался где-то в гортани, и мне всё время хотелось кашлять.