Человек не может ставить себя в ранг исключений. Все задуманные нами трансформации должны быть продолжением природы, а не её концом, ведь мы лишь одно из её многочисленных преломлений. Мы продолжаем начатое ей дело, и попытки чрезмерно возвеличить человеческий род приведут лишь к его самоистреблению.

Все имеют право на жизнь и все умирают, и поэтому многие считают жизнь бессмысленной. Но это не так. Разница между жизнями в том, что одни порождают новую ветвь эволюции, а другие заводят в тупики. И человеку дана возможность выбирать, с кем он.

Первые часы пробуждения после транса меня тяготило собственное тело, будто вся одежда стала вдруг слишком грубой, чужой и большой. Я удивлялся тому, что я — это действительно я, и сам факт существования приводил меня в восторг. Я был похож на человека, которому внезапно вернули слух, но он не может воспользоваться им, потому что кругом говорят на незнакомом языке. Возвращение в сарай, где сидел задумчивый Лис и хмурый Тогжан, было похоже на рождение. Элементарные способности, вроде умения ходить, восстановились не сразу.

Не сразу вернулись и мысли. Я сидел в углу сарая и отхлёбывал принесённый Кэрол горячий чай, слушая сквозняки в своей голове, когда резкость мысли возникла сама собой, словно повернули окуляр микроскопа.

Почему я рвусь на войну, ведь я так устал? Но проще ответит на другой вопрос: а что останется от нас, если вычесть войну? Ничего. Мы банкроты. Без набата в голове из великих воинов, главнокомандующих и стратегов мы превращаемся в кучку никчёмных разочарованных людей. Поэтому мы воюем со всеми: с природой, с климатом, с другими народами и сами с собой.

Рыкованов без войны — это просто ворчливый торговец металлоломом. Сашке нужна война, потому что без неё он лишь крестьянин, живущий на отшибе, так и не разглядевший бога в глухоте горнозаводской зоны. Что остаётся от нас без войны? Только шрамы, мозоли, межпозвоночные грыжи. На войне мы рискуем исчезнуть физически, без неё мы исчезаем морально. Мы способны чувствовать себя великими, только подавляя, доминируя, убивая. Война — это инерция эволюции.

Мы слишком привыкли бороться за выживание. Мы не заметили момента, когда борьба превратилась в привычку, в форму самоудовлетворения. Мы утоляем жажду кровью проигравших. Если нет достойного врага, мы выдумываем его. Война — это наш способ обратить внимание бога на себя. Мы как дети, которые страдают от дефицита внимания родителей, готовые на любую глупость, лишь бы не стать забытыми.

Мы одержимы жаждой перемен, но желающих что-то менять стало гораздо больше, чем людей, способных понять смысл этих преобразований. Смысл растворился в деловой суете. Мы не знаем настоящей войны, потому что изучаем только легенды о ней. Мы одержимы этими иллюзиями и, как любые фанатики, страшны. Многие проблемы людей идут от убеждения, что их жизни ненормальны, даже когда они абсолютно нормальны.