Не катастрофа на Южно-Уральской станции сломала нашу жизнь. Это наша сломанная жизнь привела к катастрофе. Я не знаю, если ли у нас силы остановить это. Жизнь должна быть подготовкой к умиранию, но мы заигрались с иллюзией бессмертия, которую рождает в нас парализующий страх небытия. А смерть всегда с нами, нужно просто набраться смелости и услышать её.

Если задуматься, этот мир не так уж плох. И наши попытки улучшить его экспресс-методами вкупе с непониманием, куда мир идёт, обрекают его на лишний виток спирали, ничтожный с точки зрения самого мира, но значимый для нас.

Мир не нуждается в том, чтобы его ломали через колено. Он уже полон достижений, побед, изобретений, открытий. Нужно лишь время, чтобы они укоренились и дали ростки.

Я не оптимист. Мы движемся к тёмным векам и похожи на пассажиров поезда, мчащегося к беспутью.

Но смерть показала мне ещё одно удивительное свойство мира: его способность быть предопределённым и свободным одновременно. Каждая потенциальная смерть — это развилка. Эволюционные траектории похожи на большую железнодорожную станцию, где рельсы сначала разветвляются на десятки перемежающихся дорог, а затем сливаются обратно. Один вход, один выход, множество вариаций. Человек не может спрыгнуть с этих рельсов, но он может выбирать развилки. Он может выбирать реальность, в которой, как в вагоне, он достигнет конечной точки своего путешествия через триллионы лет.

Мы всегда меняем одну предопределённость на другую, но в этом и состоится наша удивительная свобода.

Глава 13. Улица Сталеваров

Глава 13. Улица Сталеваров

На улице Сталеваров есть пятиэтажный дом сталинских времён с ротондой наверху. Он выходит углом на пересечение с улицей Коммунистов. Его жёлтая краска настоялась до бурого цвета и отмечена множеством сколов. Его фасад — это лицо некогда пышного человека, а теперь старика, страдающего печенью и экземой, но ещё держащего осанку.

Такие кварталы строили после войны на месте так называемого Соцгорода. Глядя на их мрачные стены с высокими арками и пилястрами, на бестолковые балкончики с лепниной, видишь и размах советской эпохи, и её показную умиротворённость, и все несбывшиеся надежды. Такие дома возводили на месте бараков, где жили строители Челябинского металлургического завода. Помпезность ранней послевоенной архитектуры олицетворяла новый уровень комфорта советского человека, но это длилось недолго. Скоро эта пышность уступит трафаретной застройке хрущёвской эпохи, которая обеспечит советского человека отдельными, пусть и безликими, квартирами. Улица Сталеваров останется одной из самых красивых в Металлургическом районе: неудивительно, что Рыкованов для своего логова выбрал именно это место.