А потому он лишь вежливо кивнул французу, и тот кивнул в ответ с таким видом, будто ничто на свете не могло его обескуражить.

Поезд с ревом гудка и свистом пара уже втягивался в вокзал, тормозил, тяжко содрогаясь.

– Ах, Париж! – сказал полковник. – Между нами, месье Пьенс, мне он куда больше нравится, чем Берлин. А жена вообще от него без ума. Она так ждала моего отпуска!

Немцы и французы покидали вагон вместе, без суеты и на платформе обнаруживали, что придется иметь дело с охраной. Вход в здание вокзала был перекрыт, вдоль платформы стояли цепью солдаты полевой жандармерии и СС, с автоматами в руках, покуривая, но при этом внимательно разглядывая прибывших. Вдруг охранники закричали, что немцам надлежит двигаться влево, а французам вправо. Справа несколько мрачных мужчин в фетровых шляпах и мешковатых плащах проверяли паспорта и дорожные пропуска. Немцу достаточно было махнуть увольнительной, поэтому левая очередь продвигалась гораздо быстрее.

– Ну что ж, месье Пьенс, здесь мы с вами расстанемся. Удачи вашей сестре с лечением, – надеюсь, в Париже она поправится быстро.

– Я в этом абсолютно уверен, полковник.

– Адью.

Полковник поспешил вперед и исчез на просторе за воротами. Очередь, в которую встал Бэзил, еле тянулась, хотя была гораздо короче немецкой. Каждого прибывшего люди в штатском проверяли с истинно германской педантичностью: вчитывались в документы, сравнивали лицо с изображенным на фотографии, обыскивали все места багажа. Казалось, этому не будет конца.

Что же делать? Спрыгнуть на пути, добраться под платформой до ограды, перелезть через нее? Невозможно: очень уж много немцев сюда пригнали. И под поезд не нырнуть, слишком узка щель между ним и платформой.

Бэзил отчетливо представил себе печальный финал: немец заметит несходство со снимком, задаст пару вопросов и сообразит, что приезжий даже не читал предъявляемых документов. В ходе неизбежного обыска будут найдены пистолет и фотоаппарат, и разоблаченный шпион отправится в камеру пыток. Единственный выход – проглотить капсулу с ядом, но успеет ли Бэзил ее достать?

С другой стороны, при отсутствии вариантов даже легче – не надо ломать голову над выбором. Все, что в его силах, – вести себя предельно нагло, излучать уверенность. Глядишь, и пронесет.

Махт следил за очередью, Абель проверял документы и всматривался в лица. Бох тем временем создавал театральную атмосферу, принимая героические позы, чему способствовали черный кожаный плащ и мимика круглой пухлой рожицы, долженствующая изображать властность и компетентность.