– Побожись!

Аникеев переложил оружие из правой руки в левую и истово перекрестился.

– Ти-у, – присвистнули в толпе и нерешительно переглянулись.

– А зачем богохульства всякие кричал?

– А из озорства…

Вновь перегляд, но уже менее нерешительный.

– А куда еретик делся?

– Бегает где-то, если в обезьяннике уже не сидит…

– Выходит, зря из последних силов бежали?

Многозначительная улыбка на лице Аникеева сменилась однозначной. Пистолет снова перекочевал из правой руки в левую.

– Почему зря? Здоровье укрепили, на опохмел заработали.

– Это какой такой зеленой бумажкой ты нам махаешь, друг-человек?

– Стодолларовой. А что, мало что ли?

В ответ ни слова, только слышно как щелкают неторопливо извилины, переводя американскую валюту на российскую деньгу. Наконец перевели. Заулыбались. Действительно, не зазря стайерами заделались. Ежели перевести на километраж, то дороже междугороднего такси выходит. В общем, общество довольно. Хотя и не совсем. Вот если бы еще и еретика словили, да накостыляли ему, тогда да – общенародное счастье. Но так не бывает. Увы. Нет, нет еще на земле равенства, братства и справедливости. Но когда-нибудь они обязательно наступят. Всем гуртом навалятся. Бог не фраер, все видит, всему учет ведет… Айда, хлопцы, на водопой пивом оттягиваться…

Аникеев перевел дух, поздравил себя с благополучным окончанием эпизода, извлек из бумажника план-схему Казачьего Тына, определил свое местонахождение и почувствовал невероятную гордость за свой высокий профессионализм. И то сказать, бегал, плутал, запутывал погоню, и все равно инстинктивным образом оказался в непосредственной близости от главной цели своей служебной командировки (второстепенная цель была достигнута утром на почте – отправкой заказным письмом ежеквартального отчета).

Аникеев двинулся к цели фланерской походкой завзятого курортника. Ноздри его объял старомодный запах борща, вместо привычной южноморской кулинарной смеси из ароматов дозревающей минестры, закипающего в сливках аспарагуса и томящихся в соусе креветок. Аникеев почувствовал, что голоден. В воображении нарисовался мучительный натюрморт: наваристый кубанский борщ – с чесночком, со сметанкой, с мозговой косточкой, с ядреным перчиком. Обильная слюна затопила ротовую полость, грозя удушьем. До цели оставалось всего ничего, а ему еще надо было успеть обставиться. Аникеев постучался в первую же хату.

– Здравствуйте, хозяюшка! Я приезжий. Проголодался очень. Не могли бы вы угостить меня тарелочкой борща? За деньги, разумеется…

– За деньги, мил-человек, тебя Пантюха угостит. А у нас только бесплатно…