Все давно разошлись. За столом сидела лишь Фиби и, порывисто смяв свой лист, взяла новый.

– Эй, полегче там! – крикнула старшая медсестра, следившая за ними со своего поста в коридоре. – У нас тут бумага не резиновая. И чего развалились? Давайте поживее!

– Развалились, – буркнула Фиби себе под нос. – Да как же развалились? Вот, сидим.

Майкл хмыкнул, устремив взгляд куда-то в пространство, и ощутил вялое безразличие, окружившее его приятным перистым облаком. Солнечные лучи – такое редкое осеннее солнце – причудливым образом отражались от поверхностей, задорные зайчики плясали по потолку и стенам.

– Как ты вообще сюда попал?

– Это было проще, чем кажется.

– А ты всегда такой?

– Какой?

– Королева драмы.

– Ничего я не королева драмы.

– Слушай, – она подалась ближе, – ты единственный, к кому приходят посетители. Прям местная достопримечательность.

– Просто проявление жалости.

– Я видела ту девчонку. Огонь! Хотя скорее лед…

– Это Грейс.

– Твоя девушка?

– Да… э-э, то есть нет… нет. – Голова вдруг стала легкой и неподатливой, как шарик, надутый гелием, стремительно уносящийся в небо. – Я бы хотел, но, думаю, она – нет.

– Рисовал ее в этом своем гню?

– Ню.

– Так рисовал или нет?

Он угрюмо покачал головой, и Фиби состроила снисходительно‐умильную гримасу, мол, ничего-то ты не понимаешь. Майкл призадумался. Да кто он такой, чтобы ее желать? Неудачник, склонный к агрессии и жестокости. Пропащий человек. Тень человека. Грейс же… само совершенство, черт побери. Зачем ей вляпываться во все это дерьмо? Он знал ее столько лет, но так и не осмелился толком поговорить. Не заслужил и ее мизинца.