Кроваво-атласное полотно, безразличное к едва не разверзшейся трагедии, неумолимо секло свинец неба. Крупные капли остудили пылающие лица, но душу Грейс терзал не влажный холод дождя. Ее терзало фанатичное безрассудство отца. И брата.

10

10

Грейс Лидс посещала чащу каждый вечер, оставаясь преданной своим странным ритуалам, которые, впрочем, были доступны лишь хозяевам леса. Как только Генри переступал границу между реальностью и таинственным, неизведанным и мрачным миром чащи, где аромат ели смешивался с удушающим запахом земли и прелых листьев, едва припорошенных инеем, – он явственно ощущал, как нечто невидимое, но совершенно враждебное противилось ему: голые ветки копьями цеплялись за штанины, туман сгущался, все стихало, погружаясь в зловещую неприветливую тишину, и Грейс Лидс без следа исчезала в дымке.

– Что вы там ищете? – спросил Генри и покинул укрытие из деревьев, намеренно выдав себя, чтобы и в этот раз не упустить ее насовсем.

Грейс обернулась, окатив его скучающим, безразличным взглядом. В тот миг его догадка подтвердилась: она знала, что он следит за ней.

– Слежка за человеком на его собственной земле – преступление.

– Как и закапывание в ней трупов.

– Вы все же сложили два и два?

– У меня всегда было хорошо с математикой.

– Чего не скажешь о детективах полиции.

– Бурную деятельность легко изобразить.

– А вот с мозгами такой трюк уже не сработает.

Словесная перепалка зашла в тупик и растеклась по стенам лабиринта в голове Стайна, вынужденного признать победу Грейс, и Министр, сделав то же самое, с покорностью верного слуги сел у ее ног.

– Вы говорили, что не близки с Майклом.

– Смотря что считать близостью.

– У вас его собака.

– Собаки меня любят. – Она погладила пса, и тот с удовольствием принял жест нежности.

– Помогает?

– Не очень, но с ним веселее. Ходит за мной хвостом. Подумываю дать ему новую кличку.