– Мамочка, пожалуйста, забери меня к себе.

11

11

Грейс молча передала Майклу конверт. Вот оно, наконец-то!

Он не был запечатан. Бумага пахла ею: мятой, ванилью, цитрусовыми. Мелкий почерк без четкого наклона в стороны. Майкл пробежался по строкам несколько раз, не веря собственным глазам, буквы расплывались с каждым разом все сильнее, превращаясь в бессмысленные закорючки. Миссис Парсонс упала с лестницы, потеряла сознание, открылось кровотечение. Все кончено. Никакого наследника.

Майклу пришлось воззвать ко всем остаткам терпения и невозмутимости, чтобы не подскочить на месте и не оскалиться во весь рот, начав ритуальный танец благодарности всем богам, каких он знал.

– Когда это случилось? – спросил он ровным тоном.

– Позавчера. Кэти хотела приехать и рассказать тебе лично, но мистер Парсонс не позволил.

– Конечно, не позволил, – согласно кивнул он, вернув письмо в конверт. – Он знал, как хорошо мы проведем время, смеясь над этим.

– Тебе это кажется смешным?

– Нет, вовсе нет. Но не все ужасные вещи ужасны в полной мере. Понимаешь? – Он с надеждой обратил на нее взор. – Это правильно. Как ампутировать палец при гангрене, чтобы спасти руку. Если что-то вроде Бога существует, значит, оно слышит мои просьбы.

– Говорят, твоя мать больше никогда не сможет забеременеть.

– Это хорошо, – заключил он и сжал челюсти. – Таким, как мой отец, нельзя размножаться и уж тем более воспитывать детей.

– Ты в порядке?

Он повременил с ответом: в каждом вопросе Грейс сквозил какой-то тонкий подтекст, тайный смысл, и даже если он лгал, желая показаться сильнее, умнее и лучше, она все равно видела его насквозь, точно он был ледяной скульптурой, за которой ничего не скрыть, как ни пытайся.

– Да. Словно камень с души упал.

Он положил конверт на стул рядом с собой, взял в руки карандаш и блокнот. Грейс Лидс позволила ему нарисовать себя. Он отчаянно хотел избавить ее от оков платья, но тогда у него бы не осталось рисунка. Сглотнул, задержал взгляд на выемке под ее ключицей, представив, как прильнет губами, как проведет по ней языком. Он хотел касаться ее губами везде. Внутри все предательски заныло, точно она уже трогала его там, где ему хотелось больше всего на свете. В приступе неловкости он спрятался за блокнотом, подняв его выше, чем нужно.

– Прежде чем мы с Фредом родились, у моей матери было два выкидыша.

– Правда? Я не знал об этом.

– Фред говорил, они умерли, чтобы дать нам возможность появиться на свет.