– Это были близнецы?

– Нет. – Она задумалась и уже менее уверенно сказала: – Не знаю. В роду Лидсов не было ни одной пары близнецов. Наш дед говорил, что они рождаются в семье, где из поколения в поколение люди повторяют одни и те же ошибки, а бабушка считала, что один из близнецов всегда идет стезей разрушения, а второй – созидания.

– Какая глупость.

– А Фред где-то вычитал, что в Таиланде близнецы разного пола – это муж и жена в прошлой жизни.

– Ты веришь в это?

Уголки ее рта поднялись, и Майкл поправил рисунок, стремясь запечатлеть ее такой.

– Нет. Мне ближе верование племен Индонезии. Они считают, что близнецы делят между собой душу одного человека.

– Я часто вспоминаю о нем…

– Скучаешь?

– Любая картина утратит завершенность, если убрать из нее даже самую жуткую, самую неприглядную деталь, согласованность всех элементов – закон целостности композиции. Мое полотно больше никогда не будет цельным.

– Почему вы подружились?

Майкл облизнул пересохшие губы.

– Он пожалел меня.

– Неправда. Среди его многочисленных достоинств не было умения сострадать.

– Мы были похожи больше, чем ты думаешь.

Она выпрямилась, будто ей стало тяжело дышать.

– Что ты имеешь в виду?

– Одиночество. Когда мы познакомились, нам было двенадцать, и мы были просто потерянными мальчишками. Творили столько глупостей, и однажды… – Он остановил себя и качнул головой в попытке отогнать воспоминание.

– Что?

– Это глупо…