– Для чего ты хочешь ее увидеть?

– Чтобы попрощаться.

– Нет. Для чего ты хочешь увидеть ее на самом деле?

Ложь треснула. Все разлетелось вдребезги, задев Мэри осколками. Подозрение давно распростерлось между ними, связав обоих по рукам и ногам, но они до последнего сторонились этой неудобной скользкой правды. Мэри попыталась отступить, но Фред сжал ее запястья.

– Ты когда-нибудь любил меня? – По ее внутренностям точно проехался дорожный каток, и теперь она с силой выдавливала слова.

Она заслужила правду, хотя бы в последние минуты жизни, сказал он себе. Кристина, Харпер, Мия, Мэри – все имена, что пополнили его список, и девушки, что их носили, – он не любил их, никогда не любил никого из своих жертв за то, кем они были, но любил за то, кого они ему напоминали. С их помощью он обращался к одному и тому же несбыточному замыслу, что превратился в навязчивую идею, на которую он нанизал всю свою жизнь, – убить Грейс. Без устали служил этой цели, проигрывая один и тот же сценарий снова и снова с ее двойниками, в стремлении освободить сестру и слиться с ней, навеки воссоединиться в другом мире, там, где никто не отнял бы ее у него, заполучить то, о чем так давно мечтал. Душу и сердце. Все, что при рождении досталось ей. Все всегда доставалось ей.

– Да, – признал он, проявив такое чуждое ему милосердие.

– Тогда зачем ты это делаешь?

– Этого не объяснить в двух словах.

– Ночь длинная.

– Нет. Времени ничтожно мало.

Он прильнул огрубевшей ладонью к ее щеке – кожа мягкая, гладкая, словно она родилась лишь вчера и никогда не знала тягот мира. Красота, трогательность, нетронутость. Святость. Все, что нужно идеальной Артемиде, – только поэтому их пролитая кровь имела смысл. Бедная, бедная Мэри… В волне внезапно накатившей сентиментальной нежности к ней Фред коснулся губами шелка ее щеки, а после шепнул на ухо три слова, чувствуя, как волосы, точно крылья бабочки, трепещут под его дыханием. Замер, смакуя и запечатлевая этот миг, когда Мэри едва не согнулась пополам от бремени правды. В ужасном потрясении она отпрянула и побелела, точно он пронзил ее кинжалом в живот.

В лихорадочном исступлении она выпорхнула из ротонды в деготь ночи и, едва не споткнувшись на ступеньках, понеслась к главному корпусу Лидс-холла. Фред с невозмутимым спокойствием палача наблюдал за синей удаляющейся точкой, давая немного форы – такая глупая, но старая привычка: дарить жертвам последний миг надежды. Ей не скрыться, он ее поймает, но его удивил выбор: зачем? Зачем она бежала к Тронному залу? Полная бессмыслица. Но она стремилась туда, как умирающий к роднику, словно от этого зависела ее жизнь.