– Уйду.

– Одевайтесь! – отчеканила она, резко стирая все, что было до, как формулу с доски, зная, что он все равно восстановит написанное или убьет ее, пытаясь. – Нам нужно прогуляться.

Так он и поступил: вернулся в комнату, умылся, наскоро натянул ботинки и пальто и встретил ее у входа, молча последовав за ней в чащу Лидсов, охваченный зловещей тревогой. Куда бы они ни шли, перед глазами висела дымка, серо-белая завеса, точно кто-то накурил. Оказавшись у старого строения – склепа Лидсов, – Генри замешкался. Решительность покинула его, лавиной накрыл неописуемый, необъятный страх.

– Вы хотите правду. Но готовы ли вы к ней?

Ответом на ее вопрос был его кивок. Склеп окутал запах плесени и влажных камней, стылость льнула к коже – не обратив внимания ни на одну эпитафию, Грейс проследовала к северной стене и, склонившись, нажала на кирпич; словно по волшебству, стена расступилась перед ними.

Грейс выудила из кармана фонарик, хоть и небольшой, но он давал достаточно света, чтобы не споткнуться во тьме. Около двадцати минут они двигались по тоннелю, следуя за маленьким дрожащим кружком света. Это было потерянное, давно забытое место, которое интересовало лишь пауков и крыс.

Покинув его, они оказались в подземелье, где каждый шаг отзывался эхом, где все провоняло прелостью и сыростью – этот запах сочился из стен, как кровь. Как можно провести тут хоть несколько минут, не говоря о часах, спрашивал себя Генри. Грейс подошла к столу – Генри лишь догадывался, что это стол, – и зажгла лампу. Тусклый свет подарил ему возможность видеть. Подземелье походило на кабинет, мастерскую и в то же время на нечто вроде убойного пункта, морга и часовни. Одну из стен, точно мухи – труп, облепили рисунки: животные в разрезе – лисы, белки, бобры, косули, – изображенные с завидной, но маниакальной и безжалостной точностью – было в этом что-то дьявольски жуткое. К горлу Генри подкатила тошнота, когда он понял, что все срисовано с натуры: кое-где на рисунках остались кровавые пятна. Повсюду были расставлены свечи, под потолком, на ржавом крюке, висела толстая цепь, которая, судя по виду, вполне могла выдержать человека.

– Что это за место? Как вы его нашли?

– Мне помогли.

– Кто?

– Моя мать.

Он уставился на нее в неприкрытом изумлении.

– Знаю, – примирительно вскинула она руку ладонью наружу, – я знаю, как абсурдно это звучит. Но я не собираюсь убеждать вас в своей правде. И, в общем-то, это не имеет значения.

– Что же имеет?

– Подойдите сюда, Генри.

Он обогнул стол, и Грейс вытащила нижний ящик, который поставила на столешницу. Внутри прятался томик «Фауста». Грейс смахнула с него пыль, точно с древнего артефакта, и протянула Генри. В страницах был вырезан тайник с фотокарточками: юные тела в неестественных позах – совершенно нетипичные фотографии с мест преступления; девушки лучились святостью, умиротворением и казались спящими, но Генри знал, что они мертвы.