– Или так…

Описал несколько кругов между ног, и она благодарно выдохнула, напряглась и выгнулась под ним.

– Нет, Грейси.

Он заставил ее пылать, желать, просить, а потом резко отпрянул, оставив ни с чем. Сел на кровати, повернувшись к ней спиной – поникшие плечи, взъерошенные волосы. Стены истончались, сужались в такт его сердцу, и реальный мир с легкостью проникал через зазоры, принося с собой страх. Страх потерять ее. Она встала перед ним, прижав его голову к своему животу, и вдруг он ощутил себя малышом, тем Майклом, который играл с мишками и ждал, что мама придет и чмокнет в лоб перед сном. Она перестала быть девушкой, которую он желал, и стала женщиной, которая могла спасти его.

– Останься. Прошу, – одними губами шептал он. – Ты не можешь бросить меня. Не бросай меня, Грейс. Не оставляй меня. Прошу, не оставляй меня…

Он просил, он молил, упрямо цепляясь за складки ее платья, как пассажир тонущего корабля за руку спасателя.

– Я сойду с ума, если ты уедешь. Так же, как сходил с ума, когда он умер.

– Эдмунд или Фредерик?

– Оба.

– Когда-то давно, когда мы были еще детьми, он забирался в мою комнату и ложился рядом. Лицом к лицу. Как ты сегодня.

– Он проникал в тебя? – Вопрос вырвался, не успев стать мыслью. В испуге он отпрянул, подняв взгляд.

– Он всегда во мне.

По его позвоночнику пробежал липкий холодок. Он думал о том же, останки Фреда все еще продолжали гнить в нем, отравляя прошлое и настоящее.

– Он владел моим разумом, сколько я себя помню. Он владел и твоим.

– Умерев, он забрал какую-то часть меня с собой. Это очень большая часть… Я очень виноват, Грейс. Я так виноват… – Он прижался к ней и потерялся в складках ее платья.

– Это неправда, Майкл.

– Но почему же я каждый день просыпаюсь с чувством вины?

– Если я скажу, что ты не виноват, ты поверишь?

Он с мучительной яростью давил в себе воспоминания о той ночи, когда исчезла Мэри, как и воспоминания о том дне, когда он потерялся в чаще, – что бы ни произошло, он не должен вспомнить, это разрушило бы его до основания.

– Он любил Мэри. В самом деле любил ее и покончил с собой, осознав, что потерял ее. Я бы сделал то же самое, потеряв тебя. Не оставляй меня, Грейс, прошу, не оставляй. Выходи за меня. Да, выходи за меня. Будь моей, Грейс. Стань моей. – Пальцы сжались на ткани платья сильнее, словно так он мог удержать ее в этой спальне навечно. Покаяться ей. Рассказать всю правду и наконец перестать лгать: ей, окружающим, а главное – себе. Он так устал от лжи. – Мы уедем. Ты, я, Агнес и Кэти. Она знает итальянский, не очень хорошо, но, немного подтянув язык, она сможет учиться в Италии.