Таким образом, в полуторамесячном интервале были приняты два серьезных документа, касающиеся охраны войскового тыла действующей армии. Второй документ за подписью зам. наркома обороны СССР маршала Б.М. Шапошникова свидетельствовал, что на войска НКВД возложена ответственная задача по обеспечению безопасности прежде всего фронтового тыла.
Правовой статус органов и войск госбезопасности четко определил кодификацию всех видов воинских преступлений, основные направления деятельности управлений, отделов и служб, войсковых формирований, порядок взаимодействия с другими наркоматами и ведомствами, роль следственных органов и военных трибуналов. С большим опозданием, только в 1942 г., высшими органами судебной власти была принята квалификация состава преступлений, подрывавших боеспособность Красной армии и безопасность страны: агенты германских разведывательных органов, диверсанты, террористы, работники немецкой администрации, изменники Родины, активно помогавшие немцам, полицаи, предатели, выдававшие коммунистов, партийных и советских граждан, пораженцы и распространители панических и провокационных слухов, саботажники и дезертиры.
Положение о государственных преступлениях во время войны не подвергалось никаким изменениям или дополнениям. Но это не исключало издание отдельных нормативных актов, направленных на усиление репрессий за контрреволюционные преступления. Например, был предусмотрен ряд новых составов преступлений, подрывавших оборону СССР. И только в 1960 г. Верховный Совет СССР принял дополнение к ст. 1 Закона об уголовной ответственности за государственные преступления: «Не подлежит уголовной ответственности гражданин, завербованный иностранной разведкой, если он во исполнение преступного задания никаких действий не совершал и добровольно заявил органам власти о своей связи с иностранной разведкой».
На основе классификации видов воинских преступлений советским правоохранительным структурам были даны дополнительные права.
Важнейшая роль в проведении картельной политики в советских Вооруженных силах принадлежала военным трибуналам. В Указе Президиума Верховного Совета СССР от 22 июня 1941 года «О военном положении» определялось, что «в изъятие из действующих правил о рассмотрении судами уголовных дел, в местностях, объявленных на военном положении, все дела о преступлениях, направленных против обороны, общественного порядка и государственной безопасности, передаются на рассмотрение военных трибуналов»[553].
Военные трибуналы создавались при военных округах, фронтах и морских флотах, при армиях, корпусах и иных воинских соединениях (гарнизонах, дивизиях, отдельных бригадах) и военизированных учреждениях, а также на железных дорогах, в морских и речных бассейнах Главсевморпути и др. Они действовали также в войсках НКВД, где рассматривались все тяжкие преступления личного состава войск и органов НКВД, а также в железнодорожных войсках. По условиям своей деятельности военные трибуналы подразделялись на две группы: на трибуналы местностей, объявленных на военном положении и районов военных действий, и на трибуналы тыловых районов. Военные трибуналы, действующие в местностях, не объявленных на военном положении, или в тылу, выполняли свои обязанности на основе закона о судопроизводстве Союза ССР и союзных республик 1938 г. и Положения о военных трибуналах и военной прокуратуре 1926 г. Эти трибуналы были довольно многочисленными и рассматривали значительно больше дел, чем военные трибуналы действующих армий. Так, 4 декабря 1941 г. постановлением Военного совета Ленинградского округа за № 00441 для усиления борьбы с преступностью по Ленинграду и установлению единого руководства судебной практикой Ленинградский городской суд был преобразован в военный трибунал, а городская прокуратура – в Военную прокуратуру[554]. Ввиду того, что в республиках, краях и областях, с территории которых военные трибуналы округов и полевых соединений выехали, Президиум Верховного Совета СССР поручил рассмотрение дел, подсудных военным трибуналам, трибуналами войск НКВД.