Несправедливое обвинение было предъявлено и генералу П.Г. Понеделину. В августе 1941 г. генерал попал в плен под Уманью. Органы госбезопасности доложили, что командир 12-й армии сдался добровольно в плен. Сталин приказал отдать его под суд. В октябре 1941 г. генерал был приговорен к расстрелу с конфискацией личного имущества и лишению всех наград. В приказа № 270 от 16.8.1941 г. говорилось, что Понеделин «имел полную возможность пробиться к своим, не проявил необходимой настойчивости и воли к победе, поддался панике, струсил и сдался в плен врагу, дезертировал к врагу, совершив таким образом преступление перед Родиной, как нарушитель Военной присяги»[570].

На самом деле Понеделин попал в плен тяжело раненным, в бессознательном состоянии. Четыре года гитлеровского плена не сломили его воли. Пройдя через все испытания, отказался от сотрудничества с нацистами. После освобождения и репатриации в 1945 г. он был арестован и пробыл уже в советском лагере пять лет. После ходатайства, направленного Сталину, вновь был осужден и 15 августа 1950 г. приговорен к расстрелу. Ему инкриминировали выдачу сведений о составе войск, имея в виду записку, составленную в плену, в которой командарм показал положение и численность войск на 4–5 августа 1941 г. Эти сведения потеряли какую-либо ценность как для немецкого, так и для советского командования, так как указанные войска уже находились в плену у вермахта[571]. Формула обвинения, предъявленная генералу Понеделину после возвращения на родину, почти дословно повторяла приказ Сталина от 16 августа 1941 г., приказ, в свою очередь, основанный на чьей-то бесчестной попытке свалить на него ответственность за все, что тогда происходило на Южном фронте. Под подозрение попадали и те военачальники, которые пытались объективно разобраться в причинах поражений и неудач в ходе решения боевых задач. Так, за доверительные беседы с сослуживцами о возможных ошибках командования в стратегических вопросах крупный военный исследователь, автор капитального труда о стратегическом развертывании генерал В.А. Меликов был обвинен в «пораженчестве» и заключен в тюрьму, где позднее и скончался. Не дождался окончания суда и контр-адмирал Самойлов, арестованный в июле 1941 г. Он умер в тюрьме 19 сентября 1951 г., причем с августа 1942-го по декабрь 1948 г. его вообще не допрашивали. Умерли в следственной тюрьме арестованные в 1941–1942 гг. генералы Дьяков, Соколов и Глазков, причем они также не допрашивались годами[572].

В исторических исследованиях, как правило, речь идет о жертвах необоснованных репрессий, но не называют тех, кто готовил материалы для приговоров и выносил приговоры. Устраним это упущение, назовем некоторых из них по делу военачальников Западного фронта. Следствие по Д.Г. Павлову и др. вел ст. следователь УОО НКВД СССР лейтенант ГБ В.С. Морозов, обвинительное заключение подписал зам. нач. следственной части УОО НКВД СССР Б.С. Павловский, согласился с этим обвинительным заключением зам. нач. УОО НКВД СССР Н.А. Осетров. Такие следователи выполняли заказ советского политического руководства. Но разве в НКВД не было известно, как над арестованными во время следствия издевался Б. Кобулов, как били не только подследственных, но и своих подчиненных Л. Берия, В. Меркулов и др.