Я заколебался, потом представил, сколько буду ждать удобного момента, как опять придется ворошить эту хмельную тьму в его глазах, причинять ему новую боль, и рискнул:

– Что тогда сделал Роберт? Почему его ты простил, а леди Александру – нет?

Я порылся в кармане куртки и достал пачку сигарет: мои были проще и крепче, чем он привык, но куда лучше той дряни, что он для себя заготовил. Курт взял предложенную сигарету, воспользовался моей зажигалкой, затянулся, постепенно расслабляясь и слегка трезвея. Посмотрел мне в глаза, щурясь от усталости и хмеля:

– Если выбор предстоит сомнительный, я выбираю дружбу.

«Как в нашем случае!» – с оттенком тайной горечи подумал я, а вслух спросил:

– Всегда?

– Всегда, – кивнул милорд и внимательно изучил сигарету, зажатую между пальцев: – Зачем ты куришь эту гадость, Джеймс?

Я поперхнулся дымом от возмущения. Но смолчал.

В тишине мы докурили, и Курт тотчас взял новую сигарету, явно наслаждаясь возможностью быть нелогичным. Я поднес ему зажигалку и, пока он прикуривал, спросил:

– Так что же они натворили, Курт?

– Да ничего особенного, – пожал плечами Мак-Феникс, выпуская в потолок струю дыма и искоса поглядывая на портрет. – Трахались они друг с другом, эка невидаль.

– Кто? – невольно вскрикнул я. – С кем?

– Роберт и Сандра на протяжении месяца спали друг с другом, – медленно и четко объяснил Мак-Феникс. – Мой лучший друг и моя невеста. И, знаешь, Патерсон, на этой банальности мы остановимся. Хватит. Ты, кажется, чай предлагал?

Я кивнул, мыслями витая далеко, находясь, если честно, в полной растерянности, в полном смятении чувств, думая с суеверным ужасом, как жестко судьба бьет по намеченной точке, прицельно; потом, на мой вкус слишком порывисто, вновь приблизился к его креслу, опустился на одно колено и, поцеловав руку лорда, прижал ее к своей щеке.

«Это была месть. За Сандру».

«Меня снова предала женщина…»

– Я ненавижу сентябрь, Джеймс, – вздохнул Курт, покоряясь моей робкой ласке, моему отчаянному желанию оградить его от тени прошлого, – тот сентябрь, двухгодичной давности. Слишком много потерь и открытий. Даймон был в тюрьме и не мог мне помочь. Я ушел в море один в начале сентября. Роб в порыве раскаяния сел на героин, это так на него похоже, напортачить и заниматься саморазрушением. Но он помог мне отвлечься, заняться делом, потому что Сандра… Сандру… Ненавижу сентябрь.

– Курт! – я вновь коснулся его руки губами, легко, едва заметно, и он улыбнулся.