– Роберт, но ведь это он придумал, ну, весь этот мерзкий план?

– Чегой-то он мерзкий? Он забавный. Зуб за зуб! А ты мудак, Джеймс Патерсон. Какого хуя ты не дал ему в Швейцарии? Тебя же штырит с Мака! Он бы на радостях ее простил, и фотки остались просто фотками… Срезался, срезался! А ну, отдай мой голубой, бью в центр!

– Роб, что мне теперь делать?

– Восторгаться игрой маэстро и готовить де-е-енюшку, мой птенчик! Смотри как: раз, и еще раз, и вон тот в дальнюю! Хе-хе! Ждать, Джеймс, что тебе еще остается, дураку. Слушать он все равно не станет. Его разве что Сандра так опускала, а Сандра была чемпионкой в этом деле, поверь мне.

Едва разобрав нюансы данного бриджа, я с головой погрузился в проблемы собственно клуба, довольно запущенные со смерти лорда Барренгтона, моего предшественника. Я внезапно почувствовал себя ювелиром, я словно получил от заказчика россыпь алмазов невиданной чистоты и теперь их должен был отшлифовать, огранить и сложить в ожерелье так, чтоб каждый заиграл в полную силу, и глаз от украшения не смог бы отвести даже самый придирчивый критик.

Я беседовал с каждым в отдельности, выясняя проблемы и тайные помыслы; я составлял психологические портреты, потом сводил удачные психологические пары и беседовал уже попарно, далее шло деление на группы, которые я называл группами риска, в них входили люди со сходными проблемами или стремлениями, и, наконец, тренинги общие, коллективные, на которых я задавал тему дня и предлагал обсудить ее со всех точек зрения.

Все мои отчеты неизменно читала великая троица, как в клубе называли Мак-Феникса, Донерти и Веллиртона. Впрочем, Курт не был первым в элитном составе учредителей (так называли себя они сами), верховодил, без сомнения, Дон, он держал в руках все нити, в том числе и нити к Мак-Фениксу, и беззастенчиво, с математической точностью дергал в случае нужды. Дон и только Дон регулировал состав клуба, именно Зануда подписал мое назначение, и Курту пришлось потрудиться, доказывая, что я достоин места. На свою беду.

Вот кого ты рассчитываешь обмануть? Неужели, и правда, меня? А может, себя? Да, все вроде по-прежнему; мы общаемся, мы работаем в ускоренном темпе, мы шутим. И все равно что-то не так; что-то умерло между нами, погасло, я почти вижу голые стебли в твоей душе, точно ты вырубил там все живое, что удалось с такой мукой вырастить мне, как когда-то срубил роскошные розы Тима, под корень. За что, Курт? Ладно, я, но с собой-то ты так – за что? Почему ты перестал доверять мне, Мак-Феникс, Господи, ну что же я за идиот такой?