Но тогда я даже ожил от соприкосновения с тайной, я смог собраться с силами, одеться и доехать с Мак-Фениксом до клуба. И в клубе упасть в объятья Велли, разумеется, с согласия Дона. Разумеется, после того, как впаял кулаком прямо в лучащуюся искренним счастьем физиономию Роберта Харли, и от души, в охотку подрался с художником.

– Ты еще не собрался?

– Да, я сейчас. Сейчас. Посиди со мной, пожалуйста. Еще пять минут.

Он послушно сел, волосы были влажными, от него пахло пеной и какой-то терпкой травой, и, похоже, опять лихорадило.

– Я просто хочу, чтоб ты понял, – устало и апатично сказал я, глядя на фотографию Мери на полке над столом, – пока лекарство действует, и я могу говорить, я потом буду нести всякий бред, и ты не слушай, не верь мне, просто сейчас пойми, ладно?

Он кивнул и погладил меня по волосам, тогда я прижался к нему всем телом, пряча лицо, и прошептал:

– Она мой друг, понимаешь? Мне не слишком везло с друзьями, Курт, ну, до тебя, Слайт да Джереми Йорк, и весь список. И Мери. Я опять наговорю тебе Бог весть что, мало ли, я все навру от нервов, ты не верь, ты не бросай меня, ладно? Хотя бы теперь. Просто это… ну, как если бы ты потерял Роба.

Он подцепил меня за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза, долго вглядывался в меня, так долго, что я опять испугался, но, наконец, принял решение, поверил, кивнул:

– Я тебя не оставлю, Джеймс Патерсон, не трусь, не теперь. Дальше видно будет, но сейчас ты мой, и я рядом, слышишь? Все, прекращаем истерить, вставай, нам надо ехать.

Когда вышли из дома, произошла небольшая заминка. Курт достал телефон, а я все оглядывался в поисках «Ягуара», к которому привязался всем сердцем и считал неотделимой частью Мак-Феникса, да и себя, что уж, там вечно валялись мои диски, Курт долго привыкал, бесился, Шопена выкинул в мусор, и на Энигме его распирало от зевоты, зато та же Blind Guardian явно пришлась по душе; уходя в ресторан, я забыл там перчатки, я вечно забывал их в бардачке, в этой машине мы стали близки и… Когда до меня дошло, что и «Ягуара» больше нет, меня качнуло, я ясно чувствовал, как рушится привычный мир.

– На чем же мы поедем, Курт? – тихо спросил я. – Нужно было вызвать такси.

Мак-Феникс прикусил губу и ничего не ответил. Он сильно переживал потерю любимой машины, но не лез со своими горестями, я же вспомнил, что он побывал в аварии, чудом спасся, и вновь вцепился в его руку, точно страшился потерять. Или потеряться.

Перед нами остановилась неприметная машина, я даже марки не рассмотрел, не то что номера, из нее выскочил «гробовщик» и предупредительно распахнул дверцу. Мы устроились на заднем сидении и дернули с места прежде, чем к нам добежали фоторепортеры; водитель был отделен от нас тонированным стеклом, и не воспользоваться ситуацией я не мог. Я притянул к себе Мак-Феникса и впился губами в его губы.