– А че, Берт, уже есть на ком? Нашли нобелевскую математичку? Или как правильно?

– А, как ни скажи, бред, нет таких в природе. На прошлой неделе тетя Джесс робко спросила, не соглашусь ли я, на крайняк, на лауреатку по физике.

– И что ты ответил?

– Что девушка-физичка дура вдвойне, потому как это пошло и неэротично! Но вообще-то они спят и видят, что я женюсь на Хелен Смитхилл, баронской дочке, и объединю два роскошных поместья. Короче, я должен надеть кольцо на фаллос в их дворе, там есть фонтан, ну фаллос фаллосом, Роб, тебе бы понравилось, и таких, знаешь ли, размеров!

– А ты, конечно, предпочтешь надеть кольцо на фаллос Дона.

– Ой, Роб, на фаллос Дона я знаю, что надеть, у него в этом плане вкусы простые.

– Велли, а ты ее видел? Ну, Хелен эту, вдруг она красотка и тебе бы глянулась?

– Джеймс, вот Зануда тебя не слышит, хвала Богам!

– Да ладно, Роб, не мешай общаться. Видел я ее, док. Уродина и дура. Бедра широкие, талия тонкая, грудь что два арбуза и мускулов никаких! У меня на нее даже не встанет, какое потомство!

Вечером уставший, замученный Курт едва ли не пинками отогнал меня от Веллиртона и, втиснув в машину гробовщиков, отвез на Беркли-стрит. Мудрый герцог знал свое дело: накачанный виски до упора, я чувствовал себя до того хреново физически, что почти не страдал душевно. Мак-Феникс побоялся оставить меня одного, уложил в своей комнате на привычную узкую кушетку, он проявил сострадание, – и в этом был его стратегический просчет.

Я уже не мог скромненько ютиться в уголке, совсем не мог, я не хотел спать один и не давал спать ему. Дважды ему пришлось вставать, чтобы тащить меня в ванную, он запихнул в меня двойную порцию порошка, тем самым ломая алкогольную анестезию Велли. На третий раз, возвращаясь из уборной, я без лишних прелюдий ухватил его за яйца. Я хотел секса, опьянение отпускало, возвращались боль и тоска, а я хотел, чтобы мне было хорошо. С ним. Желательно, всю ночь. Так, как будто ничего не случилось.

Он мне сопротивлялся, я был слишком пьян, а он слишком устал, его лихорадило; возможно, в отличие от пьяного меня, он прекрасно понимал всю неэтичность момента и потому уговаривал просто поспать, но я настаивал, я завалил его на кровать и оседлал, прижимая его член к животу своей голой задницей. Курт грязно ругнулся и сдался, закидывая руки к спинке кровати. Он не хотел пользоваться ситуацией, но ведь не его любимая погибла, да и на Мериен Страйт ему было плевать! Он изголодался, он непростительно долго ждал возможности мне вставить. И совершенно не мог прогнозировать, какая блажь придет мне в голову завтра.