– И что вы сделали дальше, Джон?

– Как что, доктор, Господи, что за странные вопросы! Разумеется, досмотрел передачу, ради чего тогда все было затевать? Эти макаки чудо что такое, доктор, у них иерархия, а бабы общие! Все трахаются со всеми, так прикольно!

– Вы имеете в виду шимпанзе?

– Ну, наверное, а что, есть разница?

– Давайте не будем отвлекаться, доктор Патерсон. Итак, Джон, вы досмотрели передачу и?

– Ну, тогда-то я, конечно, вспомнил об этой дуре на полу, пошел в гостиную, взял гантель, вы знаете, я всегда по утрам зарядку делаю, очень укрепляет организм, так вот, гантелью я ударил ее еще раз, уже покрепче, чтоб наверняка.

– А потом?

– А потом взял ножовку и расчленил труп, ну там руки-ноги, голова отдельно, запаковал в мусорные мешки и вывез за город. Отмыл комнату с хлоркой, пропылесосил, раз уж она так хотела, вычистил машину. Жаль, один из мешков протек и запачкал багажник. Там осталось пятно, а я не заметил. Жаль. Но я торопился к вечернему фильму.

Когда я вышел из камеры, меня едва не стошнило, хотя, казалось, пора бы привыкнуть. Практики не хватало. Больше всего меня убивало его веселое обаяние. Он рассказывал так, словно байку травил, и можно было вполне спокойно обсудить шимпанзе и прочих предков человека. Он рассказывал так, словно убийство было само собой разумеющимся действием, вроде как выпить пива, оно просто отходило на задний план по сравнению с прочими делами.

В соседней комнате профессор Диксон говорил бледному как мел Мак-Фениксу:

– Видите ли, юноша, это, разумеется, не тридцать пять баллов, тюрьма ухудшила результат, а болезнь имеет свойство прогрессировать. Баллов тридцать восемь, пожалуй. Очень интересный образчик, очень.

– Не слишком удачный пример, разве не так? – тихо спросил я, становясь рядом с Куртом.

– Нормальный, – глухо ответил лорд, переводя воспаленный взгляд с профессора на меня.

– Ты сделал выводы, Курт?

– Да, – с легким оттенком вызова сообщил он, и голос его был холоден, – дорсетский маньяк – психопат на тридцать восемь баллов.

– Зря вы забираете его, – тихо сказал нам доктор Уайт по дороге к воротам. – Это наш пациент, рано или поздно он доиграется.

– Это мы еще посмотрим, – нахмурился профессор. И я с удивлением понял, что Курт ему приглянулся. У меня словно камень с души свалился: отныне я обрел верного союзника, такого, что не страшно плечом к плечу против тысячи!