– Курт! Пожалуйста, дойдем до спальни!

– Зачем? – он слегка качнул бедрами и потянулся к моей ширинке. Черт, я сам ему разрешил прошлой ночью, сам, поздно отыгрывать назад, я дал ему право ласкать свой член, и я хотел опять почувствовать его ладонь, хотел! – Зачем тебе штаны, Джеймс Патерсон?

– Сволочь! – я уже стягивал брюки, а он расправлялся со своей молнией, и было чертовски неудобно, но трудности лишь подогревали желание. – Ну что же ты за сволочь!

– Какой есть! – в ход пошли губы, я тихо матерился, думая, что и про губы нужно было уточнить в этой страшной клятве, ну как я мог забыть про губы, от их прикосновений передергивает до мурашек, а еще язык, Господи, вот язык уже перебор, что ж это такое!

– Курт, пощади!

– Иди ко мне, Джеймс, ну же, впусти меня, разреши мне! Смешно, но в последнее время я трахаюсь только с разрешения психиатра. Ты разрешаешь мне, Джеймс?

– Да, да…

Я мог только подчиняться, лишенный воли, лишенный рассудка, я мог только таять, ощущая его каждым нервом, и бессвязно шептать его имя.

– И что теперь делать? – все еще не справляясь с дыханием, спросил я, тупо пялясь на залитую спермой спинку кресла. – Ну, какого же черта, Мак-Феникс, ну что ж тебе так припекло!

– Да кому какое дело? – фыркнул Курт, вновь проводя языком по моему позвоночнику, и я поперхнулся упреками.

– Прекрати, слышишь меня? Я серьезно!

– Господи, Джеймс, ну почему я должен отчитываться перед этими адскими стражами? Почистят салон, что им, привыкать?

– Ах, не привыкать, значит? – не помню как, но я исхитрился развернуться и ткнулся лбом в лоб Мак-Феникса. – И часто ты трахаешься в чужих машинах?

– Я нет, но эти парни охраняли Харли, тот поцапался с кем-то, какая-то влиятельная в гейском мире мразь, пока объясняли, что почем, мальчики Роба охраняли. Ну, и развлекали, не без этого, с Харли по-другому нельзя.

– Он с ними трахался? – удивленно расхохотался я.

– Хм, он свой шанс не упустил и половину команды перепортил, растлитель натуралов. Благо, Бусидо однополую любовь не отвергает.

В доме мне очень хотелось как-нибудь незаметно проскользнуть в спальню и привести себя в порядок, но Курт не дал: он потащил меня на кухню здороваться с Тимом.

Идиллической картины, что открылась моему взору, мне не забыть никогда. Тим Питерс сидел в уютном кресле и читал глянцевый журнал, а «гробовщики» или, как говорил Мак-Феникс, «адские стражники» отбывали повинность у плиты, жаря картошку и ростбифы. Судя по запахам, получалось у них хорошо. При нашем появлении Тим оторвался от чтения, внимательно вгляделся в наши лица и фыркнул вполне благожелательно.