Я действительно много и плодотворно работал, и бывали дни, когда я видел лорда только на занятиях. Приведя в порядок все свои записи и наблюдения, создав впечатляющую воображение базу, я с удивлением понял, что могу прогнозировать не только настроения, но спады и подъемы в работе своих одноклубников. Почти всех; такие титаны, как Курт и Генрих Донерти в расчет не шли, рангом ниже стояли шестеро великолепных специалистов, не позволявших себе срывы, но остальные были вполне подвержены внешним факторам, дурной погоде, скверной пище, отсутствию или присутствию алкоголя в крови, вспышкам на солнце и фазам луны.

Я показал свое детище Мак-Фениксу, он позвал барона. Друзья и соперники долго совещались без слов, потом сели за программу, оставив на время бои за взятие крепости Абель; я мало что понимал из их разговоров, но в два дня получил вполне отлаженный алгоритм, обрабатывающий данные со спутника, к которому подключался мой макбук. Ко мне автоматически поступала вся необходимая информация, сортировалась, выстраивалась в схемы, мне оставалось лишь получать на выходе диаграммы и строить выводы.

Еще через день Курт предложил систематизировать по новой методике картотеку известных террористов, чем я и занялся с вполне понятным воодушевлением.

***

Первый тревожный звонок я получил за три дня до Рождества.

В клуб мы приехали вместе, а потом Курт куда-то исчез, я отзвонил Слайту, тот заверил, что милорд по-прежнему в клубе; заинтригованный, я обратился с вопросом к барону, поскольку был уверен, что речь идет о неизвестной мне лаборатории, однако Дон сказал, что Курт уехал, но обязательно вернется к вечеру.

Итак, Мак-Феникс покинул «Тристан», отсутствовал целый день, а Скотланд-Ярд был не в курсе его передвижений по городу, а может быть и по стране. Как часто Курт оставлял надежные стены клуба, это великолепное прикрытие, с тем, чтобы решать свои проблемы без посторонних глаз? Каким образом он это проделал?

Но, помимо интереса полицейского, детективного, во мне нарастало нешуточное беспокойство совсем иного плана: если Слайт разгадает, почему я звонил, если поймет, что лорд… Если его засекут наблюдатели, возьмут с поличным… Господи, скорее бы он вернулся! Скорее бы он вернулся ко мне, что же за наказание такое, что за блудный пингвин!

Я ждал до одиннадцати и уже подумывал о ночлеге на Фолей-стрит, когда услышал его быстрые шаги в пустом коридоре, вздохнул с облегчением и кинулся навстречу, перехватив у самой двери. Не говоря ни слова он сжал меня в объятьях так, что хрустнули ребра; я почувствовал, как его трясет, то ли от страха, то ли от возбуждения, не сексуального, нет, от какого-то мрачного азарта и нетерпения, и при этом ему хотелось спрятаться, втянуть голову в панцирь своей болезни, отчаянно хотелось не запачкаться, хотя по горло влез уже в дерьмо.