Сегодня на грядках созрело столько оргунцов, что, пожалуй, можно побаловать своих мужчин овощным салатиком и рагу. Женщина подняла корзинку.

— Крус, ты готов?

— Да, мама.

Малыш с неким преувеличенным усилием поднял свою маленькую корзиночку, в которой лежали три оргунца. Недавно ему исполнилось четыре года. Скоро, через полтора месяца, три года исполнится его сестре, а второй ее дочке уже полтора годика. Есть и еще один сын, родившийся пять месяцев назад. Надежда радовалась на детей, но в то же время огорчалась, что они растут так медленно. Она очень устала, нуждалась в помощи по хозяйству, а помощникам пока самим требовалась помощь.

— Пойдем, малыш?

— По’дем, мама.

И мальчик первым заковылял между грядок.

На кого похож ее первенец, Надежда сама не могла бы сказать. Вот девочки точно удались копиями своих отцов. Старшая была явно от Сандора, а младшая имела такую рыжую шевелюру, которая могла быть получена ею только от Шоррена. Впрочем, несмотря на столь явные признаки, вся бригада с одинаковым рвением нянчилась с детьми, не делая различий «свой-чужой». С тех пор, как в поселке появились дети, мужчины с большей охотой оставались подежурить.

Сегодня была очередь Блука, и это был единственный день, когда женщина не могла с чистой совестью оставить детей без присмотра. Ксенос, в отличие от остальных, держался от детей подальше — наверное, потому, что у него самого не было ни малейшего шанса стать отцом. В силу своей физиологии он даже не мог проводить с Надеждой время и оставался в роли няньки с явной неохотой.

Сейчас он играл с девочками у крыльца. Вернее, должен был играть, но, обогнув длинный дом, Надежда с удивлением и растущей тревогой заметила, что дочки остались одни. Старшая сидела в песке, копаясь в нем и успела так перемазаться, что мыть ее пришлось бы целиком — с платьем и обувкой. А вот младшая целеустремленно ползла куда-то в сторону ближайших кустов. Еще немного — и она скроется из вида. Нет, девочка уже давно умела ходить, но на дальние расстояния предпочитала ползать. Тем более что ползком так удобно исследовать местность, подбирая в траве всякую всячину.

— Блук! — Надежда поставила корзину на землю. — Блук?

Ксенос не отозвался. Как в воду канул. Поймав уползшую дочку уже возле кустов и вытряхнув из детских ладошек какой-то лесной мусор и парочку раздавленных насекомых — интересно, она сколько успела съесть? — Надежда с тревогой огляделась.

— Блук!

Стало страшно. За пять лет этот лес не стал для нее близким и родным. Нет, Надежда уже выучила названия всех растений и животных, которые обитали в этой местности, умела отличать съедобные растения от несъедобных и откровенно ядовитых, даже начала различать по голосам некоторых местных летающих тварей, которых поселенцы звали птицами, хотя те на привычных птах походили, как ящерица на лягушку. Но в лесу обитали не только дикие звери. Иногда от трапперов доходили слухи, что далеко не все матки уничтожены, и где-то на севере пробудилась еще парочка. А это значит, что в один далеко не прекрасный момент отряды рептилоидов-искателей появятся и у порога ее дома.