– Сам Создатель покинул небо! Сам Создатель покинул землю! Сам Создатель ступил в Извне и неравный там принял бой! К Неназываемому, но Многоименному устремлен Создатель нашего мира! Через смерть он вернется к жизни! – процитировал Рагдар Талассат.

Тессит указал Вальдерасу на спуск в недра храма. Тесситские алебарды скрестились за его спиной.

* * *

Когда плита задвинулась за спустившимся в храм Вальдерасом, Рагдар обернулся к Бальвиру:

– Я уладить кое-что.

– Спятил?! Ты же вестник! Ты обязан встретить его на выходе!

– Хочешь покончить с бешеной бабой? – одобрительно поинтересовался Нартор. – Я с тобой.

– Нет, ты остаешься. Бальвир, придумай что угодно, но объясни Вальдерасу, почему я его не дождался. Я подтвержу. – И, не дожидаясь ответа, Рагдар скрылся за менгирами.

* * *

Воздух становился все более спертым и влажным. Ноздрей коснулся сладковатый запах тлена. Коридор сужался.

За десятой ступенью на небольшой площадке двое тесситов преграждали проход алебардами, немного рассеивавшими тьму свечением альгирдовых лезвий.

– О Создатель, – обратился к Вальдерасу один из них, – законы Неназываемого, но Многоименного чрезвычайно совершенны! О Создатель, не подвергай сомнению законы Неназываемого, но Многоименного!

Вальдерас снял царский венец и положил его к ногам говорившего. Тесситы разомкнули алебарды.

Зловоние усиливалось. В сгустившейся загробной зге Вальдерас снова различил альгирд алебард.

– О Создатель! Законы Неназываемого, но Многоименного чрезвычайно совершенны! О Создатель, не подвергай сомнению законы Неназываемого, но Многоименного!

Вальдерас оставил пояс с ножнами у ног тессита и продолжил спуск.

Коридор сузился настолько, что идти по нему можно было только боком, и Вальдерасу казалось, что он уже похоронен. Через равные промежутки его встречали стражи – каждый раз он отдавал им украшение или что-то из одежды.

В тальпу Неназываемого, но Многоименного Вальдерас вошел нагим. Волоски на теле дыбились от холода и страха, ноги и руки покрылись гусиной кожей, в глазах мутилось от зловония гниющего мяса, и он едва сдерживал рвоту.

К Вальдерасу подошли двое, и в мертвенно-тусклом свете альгирда они казались скелетами, а вовсе не раскрашенными известью людьми. Кто-то торжественно возгласил:

– Неназываемый, но Многоименный! В Битве с Господином Запределья Создатель стал трупом! Ты слышишь гниение его плоти! Мы избавим его от гнили, чтоб новую плоть твоей милостью обрел он!