Когда таверна наполнилась покалеченными и зарубленными, Нартор подхватил Рагдара и сделал несколько шагов к выходу. Вдруг на затылок его с силой опустилось что-то тяжелое – и мир погрузился во тьму.

* * *

Лоб ломило, язык отдавал тухлятиной. Руки были скованы за спиной, а ошейник короткой цепью крепился к стене так низко, что не встать. Темница… Тильзанская?

– Ожил! – чей-то голос гулко прокатился по черепной коробке. – Зови царицу.

Но в Тильзане нет царицы…

Дальний лестничный проем тускло озарился масляными светильниками. Он насчитал человек десять… Люди подошли, расступились, и Рагдар вздрогнул: в отблесках огня сквозь пелену, еще застилавшую глаза, он узнал лицо Ассанты. Оно казалось старше и строже, чем в их последнюю встречу, и взгляд был холоден и взыскателен.

– Страшно? – с удовлетворением спросила Кшаран.

– Уже нет, царица. – Рагдар понял, что обознался, и улыбнулся. Мысль о том, что искупление близко, принесла долгожданное облегчение, словно давно нарывавшая гноем рана очистилась, словно именно за этим он и стремился в Тильзан, а вовсе не ради службы в северном торговом караване.

– Ты даже не спросишь, что я с тобой сделаю? – Улыбка пленника сбивала с толку и отравляла миг торжества.

– Я прошу только за Нартора, своего спутника. Он высокороден, за него дадут хороший выкуп.

– В выкупе я не нуждаюсь: казна Ульма и так скоро станет моей. Тебя же, как зверя, провезут в клетке по всем городам Карагарта. В День Воцарения Двоих из Шести тебя побьют камнями на арене Верховного храма.

Кшаран намотала на кулак волосы Рагдара и обрезала их ножом.

– Отправлю ублюдку. Пусть знает, что ты в моих руках, и бесится от бессилья.

* * *

Вальдерас не отрывал немигающий глаз от изысканно вырезанных цветов и водил указательным пальцем по их кварцевым лепесткам. В раскрытом футляре чернели длинные пряди, намотанные на амулет Хранительницы, тот самый, который его жена подарила Рагдару в благодарность за спасение дочери.

– Соглядатаи подтверждают весть. Рагдара пленили в Тильзане и возят по Карагарту. След Нартора теряется там же.

Вальдерас отколупывал ногтем указательного пальца калердовую обивку футляра.

– Ты слушаешь?! – Бальвир злился. Он ожидал, что Вальдерас со свойственной ему горячностью и яростью бросит все свои помыслы и силы на спасение друзей.

Но тот с отсутствующим видом ковырял обивку футляра.

– Вальдерас! Рагдара побьют камнями в День Воцарения! Нартор пропал! Очнись!